Чтобы помнили, ... Опции

[predator]

"ВОЛОДЯ - СНАЙПЕР" Помним скорбим... 18-летний якут Володя из дальнего оленьего стойбища, был промысловик-соболятник. Надо было так случиться, что пришёл в Якутск за солью и патронами, случайно увидел в столовой по телевизору груды трупов Российских солдат на улицах Грозного, дымящиеся танки и какие-то слова о "снайперах Дудаева". Врезалось Володе это в голову, да так сильно, что вернулся охотник на стойбище, забрал свои заработанные деньги, продал и намытое золотишко. Взял дедовскую винтовку и все патроны, засунул за пазуху иконку Николая-угодника и поехал воевать. О том, как ехал, лучше не вспоминать, о том, как сидел в КПЗ, как много раз отбирали винтовку. Но, всё-таки через месяц якут Володя прибыл в Грозный. Слышал Володя только об одном исправно воюющем в Чечне генерале, его и стал искать в февральской распутице. Наконец, якуту повезло, и он добрался до штаба генерала Рохлина. Единственным документом помимо паспорта была у него рукописная справка военкома о том, что Владимир Колотов, охотник-промысловик по профессии, направляется на войну, с подписью военкома. Бумажка, которая поистрепалась в дороге, уже не раз спасала ему жизнь. Рохлин, удивлённый тем, что кто-то прибыл на войну по собственному желанию, велел пропустить якута к себе. – Извини, пожалуйста, вы и есть тот генерал Рохля? – уважительно спросил Володя. – Да, я Рохлин, – ответил уставший генерал, пытливо всматривавшийся в человека маленького роста, одетого в протёртый ватник, с рюкзаком и винтовкой за спиной. – Мне сказали, что вы прибыли на войну самостоятельно. С какой целью, Колотов? – Видел я по телевизору, как чеченцы наших из снайперских валят. Не могу терпеть это, товарищ генерал. Стыдно, однако. Вот и приехал, чтобы их валить. Денег не надо, ничего не надо. Я, товарищ генерал Рохля, буду сам по ночам на охоту уходить. Пусть мне место покажут, куда патроны и еду будут класть, а остальное я сам делать буду. Устану – через недельку приду, отосплюсь в тепле денёк и снова пойду. Рации и всего такого не надо... тяжело это. Удивлённый Рохлин закивал головой. – Возьми, Володя, хоть новую СВДэшку. Дайте ему винтовку! – Не надо, товарищ генерал, я со своей косой в поле выхожу. Только патронов дайте, у меня сейчас всего-то 30 осталось... Так Володя начал свою войну, снайперскую. Он отоспался сутки в штабных кунгах, несмотря на минные обстрелы и жуткую пальбу артиллерии. Взял патроны, еду, воду и ушел на первую "охоту". В штабе о нём забыли. Только разведка каждые три дня исправно приносила патроны, еду и, главное, воду в условленное место. Каждый раз убеждалась, что посылка исчезла. Первым о Володе вспомнил на заседании штаба радист-"перехватчик". – Лев Яковлевич, у "чехов" паника в радиоэфире. Говорят, что у русских, то есть у нас, появился некий чёрный снайпер, который работает по ночам, смело ходит по их территории и валит безбожно их личный состав. Масхадов даже назначил 30 тысяч долларов за его голову. Почерк у него такой – бьёт этот молодец чеченцев аккурат в глаз. Почему только в глаз – пёс его знает... И тут штабные вспомнили про якута Володю. – Еду и патроны из тайника берёт регулярно, – доложил начальник разведки. – А так мы с ним ни словом не перекинулись, даже и не видели ни разу. Ну, как он от вас тогда ушёл на ту сторону... Так, или иначе, в сводке отметили, что наши снайпера их снайперам тоже прикурить дают. Потому что Володина работа давала такие результаты – от 16 до 30 человек укладывал промысловик выстрелом в глаз. Чеченцы раскусили, что у федералов появился на площади Минутка промысловик-охотник. А так, как на этой площади и происходили основные события тех страшных дней, то и изловить снайпера вышел целый отряд чеченских добровольцев. Тогда, в феврале 95-го, на Минутке, благодаря хитрому замыслу Рохлина, наши войска уже перемололи почти на три четверти личного состава т. Н."абхазский" батальон Шамиля Басаева. Немалую роль сыграл здесь и карабин якута Володи. Басаев обещал золотую чеченскую звезду тому, кто принесет труп русского снайпера. Но ночи проходили в безуспешных поисках. Пятеро добровольцев ходили по передовой в поисках "лежанок" Володи, ставили растяжки везде, где он мог появиться в прямой видимости своих позиций. Однако, это было такое время, когда группы и с одной и с другой стороны прорывали оборону противника и глубоко вклинивались в её территорию. Иногда так глубоко, что уже не оставалось никаких шансов вырваться к своим. Но Володя спал днём под крышами и в подвалах домов. Трупы чеченцев – ночную "работу" снайпера – хоронили на следующий день. Тогда, устав терять еженощно по 20 человек, Басаев вызвал из резервов в горах мастера cвоего дела, учителя из лагеря по подготовке юных стрелков, снайпера-араба Абубакара. Володя и Абубакар не могли не встретиться в ночном бою, таковы уж законы снайперской войны. И они встретились через две недели. Точнее, Абубакар зацепил Володю из буровской винтовки. Мощная пуля, убивавшая когда-то в Афганистане советских десантников навылет на расстоянии в полтора километра, прошила ватник и слегка зацепила руку, чуть пониже плеча. Володя, ощутив прилив горячей волны сочащейся крови, понял, что наконец-то началась охота и на него. Здания на противоположной стороне площади, а точнее их развалины, сливались в Володиной оптике в единую линию. «Что же блескануло, оптика?», – думал охотник, а он знал случаи, когда соболь видел сверкнувший на солнце прицел и уходил восвояси. Место, которое он выбрал, располагалось под крышей пятиэтажного жилого дома. Снайперы всегда любят находиться наверху, чтобы всё видеть. А лежал он под крышей – под листом старой жести не мочил мокрый снежный дождичек, который то шёл, то переставал. Абубакар выследил Володю лишь на пятую ночь – выследил по штанам. Дело в том, что у якута штаны были обычные, ватные. Это американский камуфляж, который зачастую носили чеченцы, пропитывался специальным составом, в нём форма была неотчётливо видима в приборах ночного видения, а отечественная форма светилась ярким салатовым светом. Так Абубакар и "вычислил" якута в мощную ночную оптику своего "Бура", сделанного на заказ английскими оружейниками ещё в 70-х. Одной пули было достаточно, Володя выкатился из-под крыши и больно упал спиной на ступеньки лестницы. "Главное, винтовку не разбил", – подумал снайпер. – Ну, значит, дуэль, да, господин чеченский снайпер! – сказал себе мысленно без эмоций якут. Володя специально прекратил кромсать "чеченские порядки". Аккуратный рядок 200-х с его снайперским "автографом" на глазу прекратился. "Пусть поверят, что я убит", – решил Володя. Сам же только и делал, что высматривал, откуда же до него добрался вражеский снайпер. Через двое суток, уже днём, он нашел "лежанку" Абубакара. Он так же лежал под крышей, под полусогнутым кровельным листом на другой стороне площади. Володя бы и не заметил его, если бы арабского снайпера не выдала дурная привычка, – он покуривал анашу. Раз в два часа Володя улавливал в оптику лёгкую синеватую дымку, поднимавшуюся над кровельным листом и сразу уносимую ветром. "Вот я и нашёл тебя, абрек! Без наркоты не можешь! Хорошо...", – думал с торжеством якутский охотник, он не знал, что имеет дело с арабским снайпером, прошедшим и Абхазию и Карабах. Но убивать его просто так, прострелив кровельный лист, Володя не хотел. У снайперов так не водилось, а у охотников на пушнину — и подавно. – Ну ладно, куришь ты лёжа, но в туалет придётся тебе встать, – хладнокровно решил Володя и стал ждать. Только через три дня он вычислил, что Абубакар выползает из-под листа в правую сторону, а не в левую, быстро делает дело и возвращается на "лежанку". Чтобы "достать" врага Володе пришлось ночью поменять свою позицию. Он не мог ничего сделать заново, ведь любой новый кровельный лист сразу же выдаст его новое местоположение. Но Володя нашёл два поваленных бревна от стропил с куском жести чуть правее, метрах в пятидесяти от своей точки. Место было прекрасное для стрельбы, но уж очень неудобное для "лежанки". Ещё два дня Володя высматривал снайпера, но он не показывался. Володя уже решил, что противник ушёл насовсем, когда на следующее утро вдруг увидел, что он "открылся". Три секунды на прицеливание с лёгким выдохом, и пуля пошла в цель. Абубакар был сражён наповал в правый глаз. Он почему-то, против удара пули, упал с крыши плашмя на улицу. Большое жирное пятно крови растекалось по грязи на площади дудаевского дворца, где и был сражён наповал одной пулей охотника арабский снайпер. "Ну вот, я тебя и достал", – подумал Володя без какой-либо восторженности или радости. Он понял, что должен продолжить свой бой, показав характерный почерк. Доказать тем самым, что жив, и что противник не убил его несколько дней назад. Володя всматривался в оптику в неподвижное тело сражённого противника. Рядом он увидел и "Бур", который, он так и не распознал, так как таких винтовок ранее не видел. Одним словом, охотник из глухой тайги! И вот тут он удивился: чеченцы стали выползать на открытое место, чтобы забрать тело снайпера. Володя прицелился. Вышли трое, склонились над телом. «Пусть поднимут и понесут, тогда и начну стрелять!» – торжествовал Володя. Чеченцы действительно втроём подняли тело. Прозвучали три выстрела. Три тела упали на мертвого Абубакара. Ещё четыре чеченских добровольца выскочили из развалин и, отбросив тела товарищей, попытались вытащить снайпера. Со стороны заработал российский пулемёт, но очереди ложились чуть выше, не причиняя вреда сгорбившимся чеченцам. Прозвучали ещё четыре выстрела, почти слившись в один. Еще четыре трупа уже образовали кучку. Володя убил в то утро 16 боевиков. Он не знал, что Басаев отдал приказ во что бы то ни стало достать тело араба до того, как начнёт темнеть. Его нужно было отправить в горы, чтобы захоронить там до восхода солнца, как важного и почтенного моджахеда. Через день Володя вернулся в штаб Рохлина. Генерал сразу принял его, как дорогого гостя. Весть о дуэли двух снайперов уже облетела армию. – Ну, как ты, Володя, устал? Домой хочешь? Володя погрел руки у "буржуйки". – Всё, товарищ генерал, работу свою выполнил, домой пора. Начинается весенняя работа на стойбище. Военком отпустил меня только на два месяца. За меня работали всё это время мои два младших брата. Пора и честь знать... Рохлин понимающе закивал головой. – Винтовку возьми хорошую, мой начштаба оформит документы... – Зачем, у меня дедовская. – Володя любовно обнял старый карабин. Генерал долго не решался задать вопрос. Но любопытство взяло верх. – Сколько ты сразил врагов, считал ведь? Говорят, более сотни... чеченцы переговаривались. Володя потупил глаза. – 362 боевика, товарищ генерал. – Ну чтож, поезжай домой, мы теперь сами справимся... – Товарищ генерал, если что, вызывайте меня заново, я с работой разберусь и приеду во второй раз! На лице Володи читалась откровенная забота о всей Российской Армии. – Ей Богу, приеду! Орден Мужества нашёл Володю Колотова через шесть месяцев. По этому поводу праздновали всем колхозом, а военком разрешил снайперу съездить в Якутск купить новые сапоги – старые прохудились ещё в Чечне. Наступил на какие-то железяки охотник. В день, когда вся страна узнала о гибели генерала Льва Рохлина, Володя также услышал о случившемся по радио. Он три дня пил спирт на заимке. Его нашли пьяного в избушке-времянке другие охотники, вернувшиеся с промысла. Володя всё повторял пьяный: – Ничего, товарищ генерал Рохля, если надо мы приедем, вы только скажите... После отбытия Владимира Колотова на Родину, мрази в офицерских погонах продали его данные чеченским террористам, кто таков, откуда, куда уехал и т. Д. Уж слишком большие потери нанёс нечисти Якутский Снайпер. Владимир был убит выстрелом из 9 мм. пистолета у себя во дворе, в тот момент когда рубил дрова. Уголовное дело так и не было раскрыто. НАЖМИТЕ КЛАСС ПУСТЬ РОССИЯ ЗНАЕТ СВОИХ ГЕРОЕВ. Газета „Интересная Якутия„(Материал предоставлен нашим читателем). Спасибо! Спасибо Всем за внимание! Всем хорошего дня!



(с)

[Белорус]

Сейчас на границе вдоль Западного Буга тишина. Одиноко возвышаются над землей небольшие бетонные коробки с пустыми глазницами амбразур. Их можно увидеть в самом Бресте, южнее и севернее города и даже на территории современной Польши. Это – долговременные огневые точки, сокращенно доты, 62-го Брестского укрепленного района (УРа), безмолвные свидетели начала Великой Отечественной войны. Какие тайны хранят они в своих стенах?
Перенесемся в 1940 год. В Генеральном Штабе Красной Армии прекрасно понимали, что война с Германией – это всего лишь вопрос времени. Еще с 1939 года велись разработки планов прикрытия государственной границы. Немаловажная роль отводилась линии укрепрайонов, которые должны были возводиться на новой западной границе Советского Союза. Гарнизонам УРов упорной обороной необходимо было сдержать первый удар вероятного противника и таким образом прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развёртывание войск округа.
Уже к лету 1940 года в приграничной полосе Западного Особого военного округа было начато строительство 62-го Брестского, 64-го Замбровского, 66-го Осовецкого, 68-го Гродненского укрепрайонов. 62-й Брестский УР размещался в полосе дислокации 4-й армии, прикрывавшей брестское направление. Укрепрайон занимал участок вдоль границы от южных окраин Бреста до деревни Путковицы – ныне территория Польши. Общая протяженность 62-го УРа составляла около 100 км.
В состав Брестского укрепрайона вошли управление УРа, три отдельных пулеметно-артиллерийских батальона (опаб): 16-й, 17-й, 18-й,- а также 245-я рота связи и 74-е управление начальника строительства.
Комендантом 62-го УРа был назначен генерал-майор М. И. Пузырев. Штаб укрепрайона до 20 июня 1941 года был в Бресте, а за два дня до начала войны перебазировался в Высокое.

скрытый текст

62-й УР насчитывал 10 опорных пунктов. Располагались они так, что каждый мог контролировать переправу через р. Буг в своём районе. Опорные пункты перекрывали стратегически важные дороги и ветки железных дорог, а доты строились таким образом, чтобы направление огня позволяло держать круговую оборону.
62-й укрепрайон строили «всем миром». Объекты на участке Брестского УРа возводило 74-е Управление начальника строительства. На строительство был привлечен 33-й отдельный инженерный полк, стоявший в Брестской крепости. В мае 1941 года из состава войск округа на строительные работы были выделены саперные батальоны, а в последние два месяца перед войной привлечены по одному батальону или дивизиону от каждого стрелкового или артиллерийского полка. На стройке работало и местное население. В марте-апреле 1941 года в работах участвовало до 10 тысяч человек с 4 тысячами подвод. Комсомольский молодежный лагерь добровольцев был развернут у Дрогичина на Буге. Работа кипела днем и ночью. И все-таки к началу войны не успели.
Большая часть забетонированных сооружений должна была быть вооружена и замаскирована только к осени 1941 г. Полевые оборонительные сооружения, противотанковые и противопехотные препятствия в полосе предполья должны были быть готовы к 1 августа 1941 г., а на главной оборонительной полосе к 1 сентября того же года. Между опорными пунктами и узлами обороны были большие разрывы, достигавшие 10-15 и даже 20-30 км.
К началу войны в стадии строительства находилось 380 дотов, а успели построить только 128. Это были пустые коробки без вооружения, боеприпасов, без системы жизнеобеспечения гарнизона. Полностью боеготовых огневых точек было всего около 50.
Бойцы отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов – это своего рода «универсальные солдаты». Для их подготовки требовалось длительное время и материальные затраты. Подменить их солдатами стрелковых частей и полевой артиллерии не возможно, ведь вооружение дотов и условия ведения боевых действий в них весьма специфичны. Кроме того, бойцы гарнизонов дотов были взаимозаменяемы, то есть номера артиллерийских расчетов могли подменять друг друга в случае потерь.
На 1 июня 1941 года по штатно-должностному расписанию в 62-м укрепрайоне насчитывалось 1244 человека. Накануне войны численность батальонов доходила до 600 человек. При всем этом некомплект личного состава накануне войны был значительным, особенно среди артиллеристов. Вместо 6-7 человек в некоторых расчетах было по 1-2 бойца. Вплоть до 22 июня 1941 года шло формирование новых подразделений укрепрайона и комплектование личного состава. За день-два до начала войны в батальоны прибыли молодые лейтенанты из Ленинградского, Смоленского, Тамбовского и других военных училищ. Они не значились в списках и погибли безымянными, как и сотни других бойцов и командиров. В силу малочисленности подразделений с лета 1940 года до весны сорок первого личный состав почти не занимался боевой подготовкой.
Укрепрайон не должен сражаться в одиночестве. Для каждого УРа выделялись полевые войска прикрытия. Брестский УР должны были прикрыть 42-я, 6-я и 49-я стрелковые дивизии. Первые две располагались в Брестской крепости и были блокированы там фашистами. 49-я дивизия погибла в окружении под Высоким. Гарнизоны Брестского УРа остались один на один с противником в недостроенных и невооруженных дотах.
В таких условиях гарнизоны Брестского укрепрайона встретили 22 июня 1941 года.
На правом фланге 62-го УРа держал оборону 16-й опаб. Накануне, 20 июня в расположение батальона прибыл начальник штаба укрепрайона полковник А. С. Леута. В первые часы войны он был тяжело ранен. Командир 16-го опаб А. В. Назаров организовал оборону на КП батальона. Там и погиб.
На левом фланге батальона у деревни Крупица в течение недели оборонялась 1-я рота лейтенанта З. Д. Сокола и подразделения штаба батальона, а также группа накануне прибывших лейтенантов. Дождавшись, когда фашисты закончили наводить понтонную переправу и пустили по ней войска, бойцы лейтенанта Сокола из орудия ее расстреляли, похоронив на дне Буга первых «незваных гостей».
У деревни Минчево держала оборону 2-я рота 16-го опаб лейтенанта И. И. Змейкина. В расположении роты находилось 4 дота и танковый взвод, насчитывающий 3 вкопанных в землю танка (предположительно Т-18) без двигателей, вооружённых 45-мм пушкой под командованием сержанта Синицына. Уже в первый день войны было подбито несколько танков противника, отбиты все атаки. Танкисты сержанта Синицына держались до последнего. Лейтенант Змейкин вспоминал, что когда в дотах кончились боеприпасы, и огневая связь между огневыми точками прекратилась, немецкие саперы стали сверлить стены и закладывать взрывчатку. На шестой день войны от роты осталось несколько человек. На высотке у деревни Заенчики неизвестный боец со станковым пулеметом отбил несколько атак гитлеровцев. Фашисты раненого солдата забили до смерти прикладами. 16-й батальон держался до 26 июня 1941 года.
Позиции 17-го опаб были расположены в центре Брестского укрепрайона. Подразделения размещены были компактнее, чем на других участках и лучше прикрывали друг друга. Батальон имел больше готовых дотов, больше личного состава. Была подготовлена полоса предполья, не выполнившая своей задачи, так как войска прикрытия не смогли занять свои позиции. Все доты имели название.
С началом боевых действий первые распоряжения по отражению атак противника отдал командир батальона капитан А. И. Постовалов. К 12 часам дня связь со штабом прекратилась, так как в деревню Батики Средние, где находился штаб 17-го батальона, прорвались немецкие автоматчики. Роты действовали самостоятельно.
В расположении 1-й роты 17-го опаб лейтенанта И. И. Фёдорова находилось около 10 дотов. Названия трёх известно: «Орёл», «Светлана», «Сокол». После гибели А. И. Постовалова в командование батальоном вступил И. И. Фёдоров. Командир дота «Светлана» младший лейтенант В. И. Колочаров вспоминал: ««Федоров прислал ко мне связного. Принес донесение. Я дословно помню: «Постовалов убит. Я командую батальоном. «Светлана», стой стойко! Федоров».

«Светлану» обстреливали крупнокалиберные орудия. От сильного удара снаряда наводчик Хазамбеков сошел с ума. Стал кричать, бредить. Ночью его выпустили из дота. ОТ стен отваливались крупные куски бетона, люди задыхались от цементной пыли и пороховой гари.
Дот «Орел» под командованием Федорова сражался дольше всех, до 28 июня (по другим данным – до 3 июля). Он замолчал лишь тогда, когда немцы применили огнеметы.
На левом фланге сражалась 2-я рота 17-го опаб под командованием лейтенанта П. Е. Недолугова. По воспоминаниям жителей д. Мощона Крулевска в боях в этом районе участвовало 7 огневых точек. Среди них – доты «Крутой», «Вольный», «Блестящий», «Затвор». По воспоминаниям коменданта дота В. Ф. Малуши в боевой готовности было два дота. 22 июня защитники 2-й роты подбили немецкий бронепоезд на мосту через р. З. Буг. На доты пошли танки.
Бои шли в течение двух недель. Защитники дотов не только оборонялись, но и совершали дерзкие вылазки. Старшина С. Горелов и старший сержант Жир подбили штабную автомашину и доставили в дот документы, радиостанцию, оружие и другие трофеи.
В одном из дотов было двенадцать молодых лейтенантов, прибывших сюда перед войной. Они держались две недели, потом закончились боеприпасы. Гитлеровцы предлагали им сдаться, но гарнизон отказался. В отверстия перископной были пущены газы.
В расположении 3-й роты 17-го опаб находилось 8 дотов: 6 пулемётных, 2 артиллерийско-пулемётных (один – под 45-мм пушку, другой – под две 76-мм пушки). 76-мм орудия в доте не были установлены. Командир роты лейтенант Г. Г. Соловьёв на 22 июня 1941 г. был в командировке в Бресте. Обороной на участке роты командовали старший политрук В. К. Локтев и младший лейтенант И. И. Шевлюков, находившиеся в доте «Холм».
23 июня лейтенант И. Н. Шибаков, командир дота «Быстрый» и красноармеец Т. П. Плаксей подбили грузовую машину противника, уничтожили мотоцикл. Лейтенант А. В. Еськов уничтожил машину с высокопоставленным немецким офицером в деревне Слохи Аннопольские. Каратели сожгли деревню и расстреляли семьдесят два человека.
29 июня немцы блокировали ещё действующие доты. Был взорван дот «Быстрый». Оставшийся в живых красноармеец Плаксий вынес на своих плечах раненого лейтенанта Шибакова. До конца держались доты лейтенантов Шевлюкова, Зайцева, Еськова. По мере того как в дотах заканчивались боеприпасы, бойцы прорывались в еще действующие огневые точки.

В итоговом донесении противника от 3 июля 1941 г. говорилось, что в лесу, западнее р. Каменка был взят в плен политрук, возглавивший оборону роты, и расстрелян. Очевидно, этим человеком был В. К. Локтев.
В районе Бреста дислоцировался 18-й опаб. Здесь было меньше всего достроенных и оборудованных огневых точек. Опорные пункты только начали складываться, и нередко на многие километры не было единого оборонительного пространства. Как и другие опаб батальон был недоукомплектован личным составом. Но гарнизоны вступили в бой.
О судьбе командира 18-го батальона майоре Н. П. Бирюкове точных данных нет. Доты 1-й роты лейтенанта Н. Ф. Бубнова ближе других располагались к Бресту. В течение первого дня войны бойцы роты вели огонь по фашистам, не давая им переправиться через Буг. Дольше других держался дот около д. Речица. В нём сражались 23 бойца под командованием младших лейтенантов П. П. Селезнева, Н Г. Зимина и старшины И. Ф. Рехина, сдерживая переправу противника через р. Западный Буг. Они погибли, отравленные газами, пущенными немцами через вентиляционную трубу. Чудом выжили только два бойца.
В расположении 2-й роты 18-го опаб под командованием младшего лейтенанта И. М. Борисова в бою участвовало три дота на южной окраине Бреста. Огневые точки располагались вокруг старого крепостного форта. Боеприпасов не было. Они хранились на гарнизонном складе в Бресте. Был всего один ящик патронов и четыре ящика снарядов к 45-мм пушке. На второй день боёв кончились и эти боеприпасы. Противник блокировал доты. После газовой атаки в живых осталось около шести человек.
К началу войны в расположении 3-й роты 18-го опаб лейтенанта С. И. Веселова в боеготовности было шесть дотов. Рота дислоцировалась в районе деревень Ставы, Огородники, Орля Каменецкого района Брестской области. Боеприпасы хранились не в дотах, а на складе. Командир роты погиб на второй день войны. Как свидетельствует оперативная сводка штаба группы армий «Центр», бои на участке 3-й роты длились до 24 июня 1941 года. Из 258 человек личного состава роты в живых осталось двое: лейтенант А. К. Шаньков и рядовой Ф. А. Чиж.

Во многих дотах вместе с командирами находились их семьи. Женщины до последнего помогали раненым. Потом начали умирать дети. Командиры заставляли своих родных уходить из дотов, надеясь таким образом спасти им жизнь. На долю многих командирских жен выпала страшная участь хоронить после боев своих мужей и детей, там же возле искореженных бетонных останков дотов.
Бойцы и командиры Брестского укрепрайона противостояли четырем немецким пехотным дивизиям и части 2-й танковой группы Гейнца Гудериана. Уже был взят Минск, а в изуродованных огневых точках вдоль Западного Буга еще сражались последние их защитники.
Им было по 18-20 лет. Они хотели жить, но в основном погибли безвестными в бетонных коробках дотов, ставших братскими могилами. Они были самыми обычными людьми, но оказались сильнее бетона и стали.

[ConQveroR]

Я был лет 20 назад в Бресте, вот надо собраться и сына провести показать и рассказать что да как...

[Белорус]

Это не крепость, это доты УРов. Про них мало известно, к сожалению.

[ConQveroR]

Это не крепость, это доты УРов. Про них мало известно, к сожалению.

Так они тоже находятся у Бреста на реке Буг. А знают о них и правда мало кто и я не видел в тот раз когда был, но надо это упущение исправить.

[кокос]

[sentinel]

[sentinel]

[sentinel]

[sentinel]

[Белорус]

В цвете наши маршалы Победы вообще Боги!

[Белорус]

Геройский сержант!

[кокос]

[кокос]

[кокос]