Тренерский штаб, Владимир Слишкович, Ненад Сакич, Пьерлуиджи Бривио, Федерико Панночини Опции

[Красный Пищевик]

[NAP]

«Массимо сильный мужик»: переводчик тренера «Спартака» об «отставке» Карреры, общении с Лавровым и отношениях с командой
https://russian.rt.com/sport/article/469773...tm_campaign=RSS

Массимо Каррера говорит всё, что думает, не позволяет себе лишнего и всегда выходит сухим из воды. Об этом в интервью RT рассказал переводчик итальянского наставника «Спартака» Артём Фетисов. Кроме того, он пояснил, как выстраиваются отношения внутри команды, кто из игроков понимает итальянский без перевода и на каком языке Каррера общается с Сергеем Лавровым.

скрытый текст

«Уважаю Карреру за то, что не даёт себя сломать»

— С какими чувствами вы закончили футбольный 2017 год?

— После победы над ЦСКА я шёл со стадиона и ощущал такую лёгкость, будто меня несли по улице, а ведь в этом сезоне был нелёгкий график. Были моменты, когда пришлось попотеть, много над чем подумать. Всем же известно, что вначале нам пришлось нелегко, но под конец года сезон, вроде бы, вытащили, ребята смогли собраться в нужный момент.

— Вы сказали, что в начале сезона было очень сложно…

— Да, в тот момент было очень много критики, лжи в прессе, ощущалось огромное давление, но никто руки не опустил, это самое главное.

— В чём заключалось давление?

— В солидном количестве клеветы. Некоторые писали об отставке Карреры, о том, что среди игроков великое негодование и недовольство тренером.

— На ваш взгляд Массимо действительно был близок к отставке?

— Я считаю, что нет. Ведь по сути, веских причин для таких радикальных мер со стороны руководства не было. Мы же на тот момент не потерпели 10 поражений подряд.

— На ваш взгляд, чтобы уволить Массимо, необходимо, чтобы команда проиграла 10 раз?

— Я думаю, в футболе за несколько ничейных результатов нельзя отправлять в отставку — это нелогично. Тем более, если человек завоевал чемпионский титул, а затем выиграл Суперкубок. Результат налицо, пусть начало сезона было для нас не очень успешным или не таким, каким его ожидали болельщики и пресса.

— Какая ложь была самой наглой, то, что вам даже не хотелось переводить?

— Самое бредовое, что я читал, это когда во время матча букмекеры начали делать ставки — когда отстранят Карреру.
Это просто бред, но ведь есть люди, которые ведутся на подобные выпады.

— Когда команда оказалась в эпицентре информационного поля, как Каррера это переживал? Возможно, он звонил узнать, что там нового написали?

— Безусловно, он переживал, но я думаю, что больше за результаты команды, а не из-за критики. Ведь, если постоянно думать о том, кто и что говорят, то можно запросто сойти с ума. Массимо не тот человек, который будет ныть, расстраиваться и биться об стенку головой, пропуская всю информацию через себя. Это сильный мужик, который не распускает нюни и в таких сложных ситуациях доказывает, что «твёрдый кулак в строю» и необходимо двигаться вперёд, сломя голову.

— Но ведь даже у самого сильного человека, бывают ситуации, когда он находится явно не в своей тарелке. За те полтора года, что вы рядом, случалось видеть наставника на грани? Чувствовалось, что вот-вот и он выйдет из себя или потеряет внутреннее равновесие?

— Даже если такое и было, то он этого не показал. Подумайте сами, если главный тренер теряет голову, что тогда должен делать персонал и его помощники? Правильно, начнётся паника. Вот за это я и уважаю Карреру, он у руля, отвечает за весь автобус, идёт уверенно вперёд и не позволяет сломать себя.

— Это правда, что после 0:7 с Ливерпулем, в раздевалке стояла гробовая тишина?

— Да.

— Неужели никто из игроков не подошёл к Каррере и не сказал «Проститие, тренер»?

— Не надо никого выделять, мы проиграли все вместе, и если кто-то и подходил, то обращался к Массимо напрямую. По крайней мере я ничьи извинения не переводил, всё же такие вещи делаются наедине.

— Кстати, как у Карреры продвигается изучение русского?

— Потихоньку.

— Уже говорит или пока только понимает?

— Понимает, но что-то может сказать и сам. Вообще это нормальное явление, я сам проходил через такое во время изучения языков. Проще понять, чем начать излагать. Знаете, если бы он до сих пор работал лишь помощником главного тренера — уже бы говорил по-русски.

«Кутепов учит языки, а Ещенко зовёт Фернандо — Федей»

— Как выстраивается работу во время матча? Очень часто Каррера вступает в диалоги со своим помощником Романом Пилипчуком. Они понимают друг друга уже без перевода?

— Так как Пилипчук заметно расширил свой словарный запас и в английской и в итальянской терминологии они естественно могут объяснить друг другу какие-то вещи. Но я всегда нахожусь рядом и готов помочь с переводом. Ведь на всё, что происходит на бровке нужно реагировать молниеносно. Слова Массимо стараюсь максимально быстро донести до помощников, потом может подбежать игрок, надо перевести и ему, да и решения меняются буквально за секунду. Много таких случаев было, сначала зовёшь кого-то из ребят на замену, а спустя минуту говоришь, что на поле выходит уже другой.

— Во время матча вы следите за игрой на поле или не отрываете взгляд от тренера?

— Я смотрю за всем. Стараюсь предугадать следующие действия Массимо: повернётся ли он ко мне или захочет позвать игрока.

Моя задача просчитать на шаг вперёд — с кем он хочет поговорить. В этом случае подбегаешь и сразу вливаешься в тему.

— Во время знаковых матчей вы реагируете гораздо эмоциональнее, чем все остальные. Когда понимаете, что стоит остановиться, например, не запрыгивать на Массимо после забитого сопернику гола?

— Стараюсь контролировать себя в минуты эйфории. Только в этом сезоне мы неоднократно вели со счётом 2:0 и за две минуты соперник сравнял счет. Попрыгал, порадовался ты, ну и толку от этого? Значит, переборщил. Так как я суеверный, я называю это даже сглазил. Забил — круто, все успокоились, и игра развивается дальше. Понятно, что если Пашалич забивает на 98-й минуте, то можешь хоть штаны снять и обораться, потому что уже ничего не произойдёт негативного.

— С коллегами-переводчиками из других команд общаетесь?

— Был момент в том году, когда мы дома обыграли «Рубин» и перед пресс-конференцией пересеклись с Хави Грасией и его переводчиком. Пожали друг другу руки. Он говорит: «Мы играли лучше». Я не остался в долгу: «Но победили-то мы». Это, пожалуй, и было единственное общение с другим переводчиком, так как других специалистов у нас в футболе немного.

— А вы первый переводчик, который стал таким популярным…

— Я не согласен. У нас в команде есть ещё Глеб Дворецкий, по узнаваемости он опережает меня.

— А вас часто останавливают на улицах?

— Узнают, но далеко не все. Чаще это те болельщики, которые следят за всем, что происходит в команде. В том числе смотрят все интервью и пресс-конференции главного тренера.

— Но вы активны и во время матчей. Все помнят, как вы кричали на команду в центре поля, переводя установку от Массимо.

— Наверное, после того эпизода ко мне приковано народное внимание. До этого больше критиковали. Причём заслужено. Болельщикам не нравился перевод, и признаюсь, тогда мне действительно было сложно. Я жил за границей 17 лет, и поначалу не всегда мог быстро подобрать нужные слова. Как говорят в народе: на языке вертится, а вспомнить не можешь. Мне легче было говорить по-итальянски. Вы же видите, что все вопросы я передаю Массимо синхронно. Даже на конференциях никогда не беру пауз. При этом синхронистом я никогда не работал.

— А как вы работаете над тем, чтобы перевод был точен не только в словах, но и в эмоциях, а порой и в жестикуляции?

— Массимо обозначил этот момент сразу же. Сказал, что я должен передавать всё. К тому же, на тренировках ребята часто находятся на разном удалении от нас и приходится повышать тон, чтобы меня услышали.

Да и честно говоря, не могу себе представить перевод в спокойном виде, как ни в чём не бывало. Та же установка перед матчем, уже в раздевалке, если человек говорит на эмоциях, то я никак не могу это сказать, так как будто общаюсь со своей бабушкой.

— А игроки на это нормально реагируют? Когда с ними на повышенных тонах говорит Массимо, это одно, а вот эмоциональный переводчик совсем другое…

— Откровенно скажу, кому-то, может быть, это не сильно нравится. Но здесь всё предельно просто, если завтра мне Каррера скажет: не кричи, я перестану это делать.

— С эмоциями разобрались, но как дошло до того, что вы начали чуть ли не синхронно жестикулировать?

— За 15 лет жизни в Италии я перенял у представителей этой нации очень многое. Так что ничего специально не копирую. Тон, мимика, жестикуляция, всё это буквально вселилось в меня. Я и в быту такой же, жена с тёщей постоянно спрашивают: неужели так можно постоянно жестикулировать руками? А если мне звонят друзья из Италии, тон сам по себе начинает повышаться.

— Гарри Реднапп недавно рассказал, что личный переводчик Романа Павлюченко на первой тренировке в «Тоттенхэме» пробежал больше нападающего. С вами такое случалось?

— В прошлом сезоне мне доводилось участвовать в некоторых упражнениях на тренировках. Я надевал бутсы, выходил на поле и работал вместе с ребятами. Остался в восторге. Как это может не нравится, когда ты работаешь с игроками «Спартака»?!

— Кстати, игроки прибавили в понимании итальянского за полтора года?

— Конечно, какие-то банальные фразы и слова, которые они слышат каждый день, знают все. Иногда ребята даже сами пытаются что-то сказать на итальянском, правда выглядит это забавно (Смеётся). Порой доносят свою мысль на смеси итальянского и английского. Массимо хоть и немного пережёвывает этот язык, немного поговорить может.

— У кого из футболистов самые большие способности к языкам?

— Илья Кутепов учит и уже довольно неплохо понимает. Порой, я могу что-то перевести, а он уже говорит: «Я понял, понял!». В целом, чтобы уловить смысл фразы достаточно знать шесть слов из десяти сказанных.

— А есть те, у кого возникают настоящие трудности с переводом?

— По такому показателю у нас никто не выделяется. Ребята не первый год играют с легионерами в одной команде и поднаторели в этом вопросе. Например, у Андрея Ещенко хорошие отношения с Фернандо, они шутят, смеются, и Ещенко совершенно спокойно говорит с Фернандо на русском. Видимо у них есть какое-то внутреннее взаимопонимание, благодаря, которому они так понимают друг друга. Со стороны это, конечно, забавно смотрится. Особенно когда Андрей зовёт его Федей.

— Фамилия какого игрока Каррере даётся тяжелее всего?

— Мне кажется, Тимофеев. Когда Массимо обращается к Артёму иногда проскакивает: «Тимотеев». Но не думаю, что тот обижается. А вот Джикию вся команда с подачи Карреры зовёт «Джика». Георгий или Джикия, — никогда.

— Главный тренер когда-нибудь просил перевести диалоги футболистов, которые, к примеру, звучат на базе или в автобусе?

— Не могу припомнить таких моментов, чтобы он интересовался через меня, кто, о чём разговаривает. В автобусе, кстати, чаще тишина, ведь мы едем на матч, никто не смеётся, все настраиваются на игру.

— По отношению к команде Массимо Каррера бывает излишне строгим?

— Я не могу сказать, что он настолько строг, что прямо «берегись». У него адекватное поведение по отношению ко всем, он не разделяет — с тобой дружу, с тобой нет. Ко всем одинаково относится, ценит каждого.

— Если не секрет, с Леонидом Федуном главный тренер общается тоже через вас?

— Нет, они общаются напрямую. Кстати, понимают друг друга, иногда говорят на английском.

— В раздевалке «Спартака» часто бывают именитые гости такие как Александр Жуков, Сергей Лавров. Они о помощи переводчика просили?

— Лавров как-то сказал Массимо пару слов на английском. Кстати, его визит произвёл на меня впечатление. Я давно наблюдаю за ним, за тем, как он ведёт себя на мировой арене. Очень сильная личность, человек, заслуживающий уважения.

«Каррере часто задают неуместные вопросы»

— Следите за тем, что пишут в итальянской прессе про российский футбол?

— Сам ищу редко, иногда статьи присылают друзья или мама, которая очень увлеклась футболом. Наблюдал, как освещали русское дерби итальянских тренеров Каррера — Манчини, но ничего горячего и скандального там не было.

Итальянская спортивная журналистика сильно отличается от российской, это заметно даже по вопросам на каких-то конференциях. Карреру например очень долго терзали вопросами про смену костюма. Его задавали на пяти пресс-конференциях подряд. Мне кажется такие вещи неуместны. Человек пришёл после матча, испытывает определенный стресс, анализирует игру про себя и здесь вопрос про костюм…

— Что вас ещё раздражает в вопросах на пресс-конференциях?

— Только неуместные вопросы. Наш пресс-аташе, Леонид Трахтенберг, порой говорит журналистам: «Коллеги, вопросы только по матчу», а начинаются расспросы про Лигу Чемпионов, трансферы, в очередной раз про травмированных, высказываются претензии нашему тренеру Джорджо Д’Урбано. Вот такие ситуации на пресс-конференциях не очень нравятся.

— Вы всегда переводите Карреру синхронно, никогда не возникало сложностей в столь быстрой трактовке его слов?

— Переводчики сначала пишут себе речь спикера, а потом переводят её. Я не профессионал и поступаю иначе, просто ловлю паузы, которые он делает. Но если я понимаю, что пропустил слово, лучше сразу переспрошу, нежели донесу смысл превратно. Но вначале было, конечно, очень сложно. Я пришёл работать переводчиком к помощнику команды и должен был работать только во время тренировок на базе. Ни о каких интервью на ТВ пресс-конференциях и речи не шло. Поэтому попав в стрессовую ситуацию, я и стал переводить с ходу. В противном случае так бы и боялся камер. Стеснение заставляет меня запинаться. Как будто, это тысяча ступенек, и ты на каждой третьей спотыкаешься.

— Каррере синхронный перевод не мешает?

— Мы с ним с самого начала договорились, что будем действовать по такой схеме. И, если честно, это лично мое мнение, так гораздо интересней. Я часто смотрю интервью, бывает, что люди по три-четыре минуты говорят что-то на своём языке, и ты начинаешь терять внимание, так и не дождавшись перевода. Да и дождавшись рискуешь услышать монотонную речь и сухие фразы. Бывает, что перевод очень монотонный, и тебе, опять же, очень скучно. В нашем случае ответ в настоящее время доносится до слушателя.

— Как думаете, Массимо Каррера когда-нибудь сожалел о сказанном?

— Нет, мне кажется, он думает, что говорит и лишнего себе не позволит. К тому же, Массимо умеет отвечать даже неудобные вопросы. Многие из журналистов даже удивляются тому, как он это делает. Представители СМИ часто пытаются задеть или подковырнуть его той или иной темой, а он может ответить аккуратно, очень уклончиво и что важно, культурно. То же самое касается и любимых вопросов про судейство, которые так часто звучат после игр. Массимо делает всё красиво: «Руки помыл, теперь следующий вопрос». Всегда выходит сухим из воды.

«Понимаю, что рано или поздно эта сказка закончится»

— Когда столь близко общаешься с человеком, привыкаешь к нему и грань быстро стирается. Как вы научились отделять рабочее от личного в общении с Массимо?

— Конечно, она не должна стираться, но не могу сказать, что у нас много шансов пообщаться о личной жизни. Это изначально случалось во время каких-поездок в офис. А так не могу сказать, что мы много беседуем на какие-то жизненные темы. Бывает, конечно, но, так сказать, вкратце.

— То есть, он может вам позвонить, чтобы просто поговорить о конкретной вещи?

— Он может позвонить и попросить положить деньги на телефон. Это нормально. Ведь ты заходишь в приложение, а оно на русском. Несколько раз он набирал и просил: «Сделай, пожалуйста, одолжение…». Без проблем. Или позвонить водителю и сказать, что я его жду в конкретном месте. Пусть он заедет во столько-то.

Естественно, если ему не хватает знания русского, он просит помощи. Меня это нисколько не напрягает. Массимо знает, что может мне позвонить и в 11 вечера и в 9 утра, для него я всегда наготове. Считаю, что это просто человеческий фактор. Я же не могу сказать, что вне Тарасовки меня не стоит беспокоить. Такое в принципе невозможно.

— А кто он для вас больше: начальник, друг, пример для подражания?

— Отчасти, авторитет. Я скажу, что это человек, с которого можно брать пример, в жизненном плане. Он гуманный, серьёзный, с ценностями и принципами, семьянин. Я считаю, что Массимо положительная личность и можно у него поучиться. Это не такой, человек, который хвастается какими-то достижениями жизненными, он достаточно скромный.

— Каррера — знаковая фигура в вашей жизни? Он изменил вас?

— Мне кажется, да. Во-первых, мне выпал шанс работать в московском «Спартаке». Повезло, конечно, но окончательное собеседование проводил со мной сам Массимо. И он остановился на мне, дал эту путёвку в жизнь, здесь в России.

— Понимаете, что рано или поздно эта сказка должна будет закончиться, что он не сможет как Арсен Венгер проработать 20 лет в одном клубе?

— Я осознаю это с первого дня.

— Морально готовы к тому, что придётся начинать жизнь с нового листа, если твои услуги больше не понадобятся?

— Не то, чтобы сижу наготове и жду. Просто отдаю себе отчёт, что рано или поздно этот этап закончится. Если у руля «Спартака» появится другой, русскоговорящий тренер, или условно какой-то немец, то я, вероятно, уже не понадоблюсь. Придётся всё менять, возможно заниматься чем-то другим. Конечно, было бы очень интересно остаться в этой же сфере.

— А вы с Массимо говорили об этом?

— Единственное, о чём я его просил: если будешь знать, то предупреди меня об этом заранее, чтобы я начал искать работу.

— То есть вас волнует вопрос зарплаты и вы не можете себе позволить какое-то время побыть безработным?

— Если бы я жил сам по себе — возможно позволил бы, но у меня ведь есть семья, поэтому не могу не задумываться об этом.

— В интервью он признавался, что если перейдёт в какой-то другой российский клуб, то заберёт вас с собой, если согласитесь. Готовы последовать за Карьерой в Екатеринбург, Самару или Краснодар?

— Да, конечно. Я бы поехал.

[NAP]

«Я плакал от боли, но боролся как лев». Тренер «Спартака» пережил рак
https://www.championat.com/football/article...dzagolovok.html
Помощник Массимо Карреры Джиорджио Д’Урбано рассказывает Дмитрию Егорову о невероятной победе над смертельной болезнью.

скрытый текст

Летом московский «Спартак» объявил о приходе нового тренера по физподготовке. Трудовая книжка Джиорджио Д’Урбано выглядела впечатляюще — в течение 90-х годов он курировал все лыжные сборные Италии, работал с великими атлетами.

Д’Урбано, например, лично тренировал горнолыжника Альберто Томбу, выиграв с ним три олимпийских золота, а в 2016-м Джиорджио стал, похоже, единственным человеком, который получил медаль ещё и на летних Играх, взяв серебро вместе с волейбольной сборной.

Футбольная карьера Д’Урбано, поместившаяся между большими олимпийскими достижениями, выглядит скромнее. И если четыре года в незвёздной «Аталанте», где Джиорджио и сблизился с Массимо Каррерой, кажутся неплохим стартом, то почти 10 лет в балансирующей между дивизионами «Сиене» вкупе с последующим переходом в клубы первой, а затем третьей лиги намекали не только на регресс, но и на желание нынешнего главного тренера «Спартака» спустя несколько лет просто дать своему соотечественнику и бывшему наставнику работу.

В этом интервью нарочно не обсуждаются проблемы и успехи российского периода работы Д’Урбано. Мы сосредотачиваемся на необычной личности, в том числе раскрывая, что Джиорджио пришлось пережить, чтобы пять лет назад продолжить свой тренерский и жизненный путь.

— Критика, даже самая необоснованная, меня давно не пугает и не нервирует, — Д’Урбано несколько раз в течение беседы подчёркивает, что давно ничего не боится. – Лишь смешно читать, мол, «этот лыжник или волейболист ничего не достиг в футболе». Ведь я горжусь своей карьерой. Мы показывали хорошие результаты в «Аталанте», в «Сиене» работали бок о бок с Антонио Конте, после чего я стал директором клуба по технической части, отвечая сразу и за медицину, и за физподготовку, и за научные разработки. Мне позволили сделать лабораторию, которую посещали специалисты из топ-клубов, например из «Барселоны». Моя деятельность стала даже шире, чем просто футбольная, и я бы ни за что его не бросил ради работы тренером по физподготовке «Милана» или «Ювентуса». Да и зарабатывал я больше, чем могли дать итальянские гранды, – примерно 12 тысяч долларов в месяц на нынешние деньги. Для условий того рынка это была очень серьёзная сумма.

— Официально вы ушли из «Сиены» летом 2013 года, но фактически вас ведь не стало в команде ещё раньше.
— Ещё зимой, после первой части сезона, я уже долгое время лежал в больнице. После пересадки костного мозга и продолжительной химиотерапии в крови оставались клетки, подверженные инфекциям. Ко мне никого не пускали, анемия оставляла без сил, иногда я плакал от усталости, боли и изнеможения, но всё равно боролся как лев. Уходил в практики гипноза, просил принести мне в стерильную велотренажёр, чтобы хоть как-то двигаться, создавал чаты в «вотс ап», где рассказывал близким друзьям о всём происходящем со мной, чтобы не сойти с ума от слабости и одиночества. Вы не понимаете, насколько в эти минуты важна любая помощь. Помню, как прыгнул на кровать от счастья, когда «Сиена» победила «Интер» 3:1, а забивший гол Эмергара подбежал к камерам в футболке с надписью «Forza Giorgio». Тогда понял, что не имею права проиграть. Тем более что у меня уже был опыт постоянной борьбы за жизнь.

***

— Вы всё детство провели в горах, работая гидом и спасателем.
— Да, горы – моя жизнь. Кстати, в детстве много раз смотрел один советский фильм и представлял себя на месте главного героя. По сюжету путешественник и географ Владимир Арсеньев пошёл в экспедицию по уссурийской тайге и выжил только благодаря жившему в тех местах проводнику Дерсу Узала. После похода исследователь подарил Дерсу жильё в Хабаровске, но тот не смог существовать в городе жизни и пешком пошёл на родину. По пути, на привале, его убили. Я переживал и думал: «Что бы ни случилось — тоже вернусь в свои горы, буду водить по ним людей и искать приключений». В юности примерно так и получалось.

— Вспомните самое опасное приключение.
— Люди ведут себя непредсказуемо: их не пугает ни приближение лавины, ни закрытые участки трасс – ради эмоций они готовы на всё. Почему-то особенно запомнилась история женщины, которая упала в ущелье. Мы пробирались к ней с огромным трудом, быстро, как только могли, рискуя жизнями, но обнаружили её уже мертвой. Не знаю почему, но этот случай преследует меня всю жизнь.

Мы и сами бывали на грани. Как-то во время вечерней спасательной операции сошла лавина, и мы зависли на страховке под обрывом. Странное чувство: сначала ты храбр и уверен, что спасение придёт, затем чуть робеешь, потому что вертолёта всё нет, потом уже чувствуешь, что смерть ходит где-то рядом. Нас достали только утром, после тяжёлой ночи…

Говорю вам, человека, который несколько раз был близок к краю, никакой критикой не напугаешь.

— Как из спасателя можно превратиться в тренера олимпийского чемпиона?
— Хорошо учиться, выдержать огромный конкурс и поступить в высшую школу спорта в Риме. Там мне четыре года преподавали анатомию, медицину и основы работы учителя физкультуры, а потом ещё два года я проходил курс горнолыжного тренера. У института был заключён договор с федерацией — лучшие студенты могли проходить практику в сборных командах. Я не вылезал с работы сутками, и через какое-то время мне предложили войти в штаб сборной.

— Сколько зарабатывает тренер в Италии?
— Это были 80-е годы, но если переводить на нынешние деньги, то сумма вряд ли превышала 400 евро. Тогда, кстати, решил блефовать и позвонил в федерацию: «За эти деньги работать не буду». Через 20 минут мне перезвонили: «Не хочешь – мы возьмём другого, у нас очередь из тех, кто готов занять эту должность бесплатно». Вся моя спесь мгновенно прошла. Правда, жалование довольно скоро подняли, когда началась индивидуальная работа с Альберто Томбой.

— О Томбе в России почти никто не знает. Объясните в нескольких предложениях, чем он так уникален.
— Да это Марадона в футболе или Валентино Росси в мотоспорте. На соревнования горнолыжников в Италии приходили по 60 тысяч человек, и все они разбежались бы по домам, если бы не участвовал Томба. Он выиграл три золота на Олимпиадах и взял два серебра. Настолько одарённые люди рождаются раз в 200 лет.

— Что такому таланту может дать тренер?
— Постоянное развитие, избавляющее от стагнации. Конец 80-х и 90-е были авантюрным периодом внедрения научных технологий. Вот вы знаете что-нибудь о миостимуляторе Compex? Это очень полезная и популярная машина – ей пользуются абсолютно все профессиональные футболисты мира как средством для восстановления, роста мышц, массажа и чего угодно. Но я нашёл прибор в его первозданном виде. Изобретатель жил в Швейцарии и искал контакты больших спортсменов, готовых к экспериментам. Так он вышел на меня, назначил встречу на Лаго-Маджоре недалеко от Милана и показал пластмассовую карту. Исходящие от неё диоды крепились на тело, ток воздействовал на кровь и вызывал обезболивающий эффект. Мы с Томбой лепили аппарат куда только можно, пока Альберто не сказал: «Джиорджио, это классная штука, но зачем она, если у меня ничего не болит»?

Тогда меня осенила идея: а что если переписать программу так, чтобы она не обезболивала, а имитировала сокращение мышц, как при горнолыжном спуске? Мы вновь встретились на Лаго-Маджоре и расстались, только когда механизм был усовершенствован. Томба и другие спортсмены получили прорывный аппарат, изобретатель стал мультимиллионером, а я был просто доволен собой. И таких революционных историй было немало.

— Давайте коротко ещё об одной.
— Томба стал первым из горнолыжников надел шлем – ведь всегда считалось, что это снизит скорость при спуске. Тогда я поехал в Рим, договорился с лабораторией, где самые быстрые машины проверяют на аэродинамику – и там мы создали идеальную «каску». Посмотрите: теперь ведь все выступают в шлемах.

— Если вы были так успешны, то зачем ушли футбол?
— Потому что там я всё выиграл, всего добился, мне нужен был новый вызов в самом сложном виде спорта. Футбол – это не просто физическая мощь. Это баланс между спортом и искусством, где на первом месте стоит одарённость, мудрость, генетическая приспособленность именно к игре, её понимание, а уже затем работа на скорость, выносливость и мощь, которая должна лишь аккуратно развить талант.

***

— Из горнолыжного спорта вы сразу попали в команду Серии А. Кто вам помог?
— Никто. Просто я был известен в Италии, так что мой поход в тренерскую школу в Коверчано сопровождался слухами о будущих назначениях. Честно, вообще не думал об «Аталанте» и был уверен, что меня пригласят в «Интер», «Юве» или «Милан». Так и получилось: Фабио Капелло вышел с предложением в тот момент, когда я ещё не закончил курсы. Я уже собрал вещи, поехал на матч с «Интером», но именно в тот день фанаты устроили акцию протеста против Фабио, встали спиной к полю, «Милан» проиграл, а Капелло уволили. На его место пришёл Альберто Дзакеррони со своим штабом и своим тренером по физподготовке. Для меня же освободилось место в «Аталанте».

— Что в «Аталанте», что в «Сиене» были массовые увольнения тренеров, но вы оставались в клубе. Как это возможно?
— Это распространённый вариант для Италии: один тренер по физподготовке работает от клуба, другой – от тренерского штаба. Они вместе пишут проекты и вместе отвечают, спорят. Что-то похожее сейчас в «Спартаке»: Хавьер работает от руководства, я – как член штаба Массимо. В одиночестве работал разве что при Антонио Конте – в его штабе ещё не было такого специалиста.

— И вы, и Конте были дисквалицированы за участие в договорных матчах в составе «Сиены». Что это было?
— Да я и сам толком не знаю. Спортивный суд и итальянская юстиция настаивали: «Ты не мог не знать, что клубом играются такие-то матчи». Конечно, можно было подать апелляцию, но тогда пришлось бы выложить 40 тысяч евро за судебные издержки.

Поэтому решил ничего не предпринимать, ведь наказание было мягким. Я четыре месяца просто не мог появляться на скамейке запасных, но присутствовал в раздевалке и проводил тренировки.
Возможно, имя и было чуть-чуть испачкано, но этому никто не придавал значения. Люди понимали: тренер по физподготовке точно ни в чём не виноват. Моя совесть чиста: я ничего не знал ни о каких странных матчах, а просто готовил команду.

— То есть ваш карьерный регресс после «Сиены» не связан с дисквалификацией?
— Нет. А в чём регресс?

— Вы стали тренировать клуб первого дивизиона, потом третьего. Почти за 15 лет в футболе у вас не было ни медалей, ни перехода в топ-клуб.
— Во-первых, думаю, что я прогрессировал. В «Сиене» меня назначили директором по физическому развитию клуба. Под моим контролем находились все сферы деятельности: я занимался подготовкой плана тренировок, работал с медиками, занимался закупками нового оборудования, мы сделали научную лаборатория, которая была известна на европейском уровне. Мой напарник, доктор Каузарано, – сейчас врач «Ромы». Я дружу с тренером по физподготовке «Челси», нахожусь в постоянном контакте с другими футболистами. Просто в один момент я сильно заболел, а когда вернулся – «Сиены» уже не было.
***

— Как вы поняли, что у вас миелома (рак плазматических клеток)?
— Ещё при Конте. Во время одного из занятий почувствовал странную боль в груди. С тех пор она преследовала меня каждый раз, когда я громко кричал или дул в свисток. Анализы были в порядке, сердце тоже – и я не думал, что в этом есть хоть что-то серьёзное. Неприятные ощущения преследовали постоянно, и наудачу мы сделали рентген – оказалось, что несколько костей в грудной клетке сломаны. Дополнительные анализы показали, что это онкология.

Миелому в Италии называют мёдом в костях. Поражённые клетки делают скелет жёлтым, слабым и хрупким, болезнь сама ломает тебя. Я тут же начал курсы интенсивной химиотерапии, боролся с истощением, вызванным анемией, и обещал себе, что продолжу работать, чего бы мне это не стоило.

Долгое время держался, но после одной из игр не получилось уснуть — чувствовал жуткий озноб, слабость и утром позвонил в офис, сказав страшную для себя вещь: «Наверное, больше не смогу ходить на работу, потому что чувствую себя ужасно». «Хорошо, Джиорджио, всё в порядке, — ответили они. – Знай, что мы ждём тебя». Тогда я сказал жене: «Запомни, мой случай будет уникальным для медицины. Я всю жизнь забирался в горы, и эта тоже не станет для меня преградой».

— Как проходило лечение?
— Меня определили в почечное отделение, потому что почки работали неправильно. Нужно было вставать в пять утра, чтобы измерить температуру и другие параметры, затем полагались три часа диализа (очистка крови аппаратом искусственной почки), затем приём лекарств от анемии, рентген для проверки состояния костной прочности и переливание крови. В какой-то момент мне сказали, что шансов на ремиссию нет – спасти может лишь трансплантация костного мозга.

— Я читал, что по статистике 70 процентов трансплатов отторгаются и человек умирает.
— При пересадке костного мозгла от другого человека шансов действительно немного. Но благодаря моему здоровому образу жизни стала возможна автотрансплантация со стволовыми клетками моей собственной крови. Это редкая возможность – в таком случае шансы на успех намного выше.

— Опять же, читал, что сам процесс пересадки похож на слишком продолжительную процедуру переливания крови, но вводит человека в жуткую депрессию.
— Очень тяжело долгое время оставаться в стерильной палате в полном одиночестве. В тот период я действительно сильно устал, переживал стресс, иногда плакал, но всё равно верил. Постигал самогипноз, чтобы снизить стресс и повысить эффективность работы иммунной системы. Программу мне прислал немецкий учитель – тот самый, который свёл меня с человеком, у которого я жил на Лаго-Маджоре. Занятия проходили дважды в день по 15 минут. Ты повторяешь определённую фразу, направленную на восстановление, входишь в транс, успокаиваешь нервную систему и настраиваешь организм на лучшее – это укрепляет иммунитет.

Затем, убедив себя в собственной силе, я запросил в палату велотренажёр, чтобы вернуть тело к работе. Я создавал чаты с друзьями и близкими, постоянно обсуждая как своё состояние, так и их дела, чтобы избавить себя от ощущения изолированности. Важно было постоянно убеждать тело, что ты здоров и продолжаешь жить. Поддержка очень помогала. Победный матч «Сиены» против «Интера» (3:1) я смотрел по ТВ. И когда после гола Эмегара подбежал к камера с майкой «Forza Giorgio», то я с радостью и изумлением прыгнул на кровать. Тогда понял, что не имею права проиграть. В обычной практике людям пересаживают костный мозг около 45 дней, я пробыл в палате лишь 17.

После возвращения домой нужно было начинать жизнь с нуля. Было очень сложно, казалось, что карьера закончена. Нужно было что-то сверхъестественное, что вернуло бы меня – и этим случаем стало предложение из волейбольной федерации. Я понял, что могу стать одним из редких людей на этой планете, кто выигрывал и летние, и зимние Олимпийские игры. Это цель заставила собраться и забыть о слабости и болезнях. Я начал работать с особым остервенением – как никогда раньше.
***

— В Рио Италия взяла серебро. Вы остались довольны?
— Скажи нам кто-то до турнира о месте в тройке – ребята бы порадовались. Мы проделали сильную работу. Например, серьёзного прогресса добился Ваня Зайцев. Когда мы начинали сотрудничество, его прыжок был 72 сантиметра, а когда заканчивали – уже 82 сантиметра. Кстати, именно его четыре эйса в полуфинале с США, когда в четвёртой партии счёт был 22:20 в пользу Америки, переломили игру, и на тай-брейке мы были психологически сильнее. Да, нам не удалось выиграть золото, дома Бразилия играла великолепна, но, считаю моя мечта всё равно сбылась. Я вернулся в большую игру.

— Почему Каррера пригласил в «Спартак» именно вас?
— Это лучше спросить у него. Но он знал мои сильные стороны по совместной работе. Знал, что сейчас я открыт для амбициозной работы. И, думаю, он мне доверяет. Мы обменивались сообщениями, я поздравил его с чемпионством, а потом получил предложение, над которым не думал ни секунды. Тем более, вы помните, я рос на советском фильме и в этом году побывал в Хабаровске.

— О чём вы мечтаете сейчас: о сборной Италии, «Ювентусе»?
— Сборная – это отличная идея, там я ещё не работал. Но только вместе с Массимо. Ему в ближайшие годы ещё многого предстоит добиться со «Спартаком». Поэтому покажусь банальным, но сейчас моя мечта – чемпионство и победа в Кубке в этом сезоне.

— Как вы сейчас себя чувствуете?
— Замечательно. Тренируюсь даже больше, чем прежде. Иногда кажется, что мне очень повезло, что всё произошедшее со мной – чудо. Но волшебство невозможно, если ты не сражаешься как лев.

P.S. Джорджо Д’Урбано издаёт книгу на итальянском языке, рассказывающую о победе над раком. Она так и называется — «Мёд в костях».

[Kostian7777]

да, что команда подобралась с яйцами, что тренера... Джиорджио красавец!

[NAP]

Поздравляем Джиорджио Дурбано!
http://spartak.com/news/2018-01-29-pozdrav...rdzhio_durbano/

Сегодня тренеру по физподготовке «Спартака» Джиорджио Дурбано исполняется 60 лет.

Итальянский специалист работает в нашем клубе с июня 2017 года.

Поздравляем Джиорджио с юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, удачи и успехов в работе на благо «Спартака»!

[Kostian7777]

Здоровья Мужику!

[Kostian7777]

— Перед отправкой в Рим у вас состоялась встреча с Каррерой.

— Да, вечером накануне моего отъезда мы общались с Массимо. Хорошо поговорили. Понятное дело, что он был расстроен — и я тоже. Ну никуда от этой ситуации не деться. Да, неприятные события случаются. И одно из них произошло со мной...
Каждый день мы на связи с Аттилой. Он мне пишет всегда. Наверное, боится, что просплю тренировку. Но когда получаю от него СМС «Доброе утро», присылаю ему фото из зала: «Уже занимаюсь». И, кажется, тогда он спокоен. У нас с ним отличные отношения. Он тоже очень переживал из-за моей травмы. Те три дня, что я находился с ребятами до отъезда в Рим, Мальфатти каждый день по несколько раз заходил ко мне в номер. Тронут и ценю это. Кроме того, постоянно интересуется моим здоровьем наш медицинский штаб. Все как положено.
http://spartak.com/news/2018-02-06-georgiy...m_chasov_v_den/


похоже хорошие всё таки мужики Аттила с Джиорджио...

[NAP]

«Над предложением перейти в „Спартак“ думал меньше минуты». Помощник Карреры, работавший в «Ювентусе»
https://sport24.ru/news/football/2018-01-22...y?from=mainpage
Аттила Мальфатти вошел в тренерский штаб московского «Спартака» летом 2017 года. До переезда в Россию он в течение 15 лет работал в академии туринского «Ювентуса», где и познакомился с Массимо Каррерой.

В эксклюзивном интервью Sport24 Аттила Мальфатти рассказал о причинах переезда в Москву, прогрессе молодых футболистов из клубной академии и объяснил, зачем учит русский язык.

скрытый текст

КАРРЕРА — ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ ТРЕНЕРОВ В МИРЕ

— Расскажите, как вы оказались в футболе?
— Я начал играть в футбол в четыре года. Родился в Виареджо — это маленький городок недалеко от Флоренции. Мой отец тогда играл, да вообще все вокруг постоянно гоняли мяч. Там большое побережье, и оно всегда было забито детьми и взрослыми, игравшими в футбол. В восемь лет я отправился в футбольную школу неподалеку — в Лидо ди Камайоре.

В 14 отыграл один год в юношеской команде «Фиорентины», а после перешел в систему «Ромы», где играл до перехода во взрослый футбол. В Риме мы выиграли скудетто среди молодежных команд до 20 лет. На взрослом уровне в Серии А я не поиграл. Выступал за команды Серий B и C: «Трани», «Каррарезе», СПАЛ, «Мессину», «Терамо», «Специю»... В 32 у меня возникли проблемы с бедром, из-за которых пришлось закончить карьеру. Через год я начал работать тренером в академии «Ювентуса», откуда прошлым летом перешел в «Спартак».

— Из-за травмы пришлось делать операцию?
— Операция прошла хорошо, но мне пришлось ждать больше года, чтобы сделать ее. Дело в том, что как раз в тот период менялся способ оперирования подобных травм. Доктор Джаннини — очень известный в Италии врач, который, к тому же, является другом моего отца — учился, как более успешно делать такие операции. И только когда он удосдостоверился, что все делает правильно, позвал меня на операцию. Но в то время я уже закончил карьеру, работал в «Ювентусе», и не было смысла вновь начинать играть.

— Почему «Ювентус» обратил внимание на вас, хотя за большие клубы вы не играли?
— Генменеджер академии клуба Пьетро Леонарди много раз видел меня, когда я еще выступал. Как он говорил, я был хорошим футболистов в техническом плане, потому и стал правильной кандидатурой для работы с детьми. Потому что когда ты работаешь с ними, важно не только объяснять все правильно, но и уметь показать, что ты объясняешь.

За время своей работы я понял, что необходимо концентрироваться на деталях. Особенно, когда тренируешь детей в возрасте от 8 до 12 лет. Тогда они особенно восприимчивы и имеют максимальную способность к усваиванию знаний. Если правильно их обучать, в дальнейшем им будет гораздо проще дойти до большого футбола.

— Кто пригласил вас в «Ювентус»?
— Лучано Моджи. Я начал работу в клубной системе, когда он был гендиректором клуба. Когда же Моджи ушел, «Ювентус» попросил меня остаться и продолжить работу, поскольку был доволен мной. Так я провел в клубе 15 лет. За это время в академии сменилось пять гендиректоров. И каждый новый просил меня остаться. Для меня это было большой честью и огромным опытом, поскольку за это время я работал со множеством настоящих профессионалов и учился у каждого из них чему-то новому. Это помогло мне вырасти как тренеру, а также дало возможность поработать со всеми возрастами: от восьмилетних малышей до первой команды «Юве».

ФУТБОЛИСТ — ЗВЕЗДА И ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ, Я ЖЕ — ИНСТРУМЕНТ

— Когда вы пришли в «Спартак», все думали, что вашей задачей будет работа с молодежью. Но вы больше взаимодействуете с профи.
— Нет большой разницы в работе с молодыми и опытными игроками. Профи стараются улучшить свои игровые качества. Для меня принцип работы один и тот же, за одним исключением. Молодежь должна учиться, профи — улучшаться.

Когда работаешь с молодыми, нужно объяснять им все от начала до конца. С профи ты делаешь ту же работу, но тратишь меньше времени, поскольку они понимают, как и что делать. Для меня важнейшая вещь — взаимоотношения с игроками. Необходимо понимать, что нужно игроку. Обязательно нужно говорить с ним. Топовые футболисты играют, чтобы побеждать. Для молодежи же матч — еще одна тренировка. Им нужно переносить на поле все, что они наработали на тренировках. Победа первостепенна для профессионалов, но не для молодежи.

Когда я работаю с профи, я должен все свои знания отдать ему. Он — звезда, он — главный герой. Я же — только инструмент. И я должен отдать все свои силы, чтобы привести его в кондиции, в которых он может показать свои лучшие качества — все, на что он способен. Я понял, что тренер должен думать так: «Неважно, что я делаю. Важно, что я могу сделать с этим футболистом». Стараюсь каждый день узнавать что-то новое, чтобы передавать полученные знания игрокам.

— В России тренеры крайне неохотно доверяют молодежи.
— В Италии то же самое. Большие команды нуждаются в победах. Таковы правила. Конечно, мы хотим давать молодежи больше игрового времени. Но представьте, что «Спартак» выпустил на поле в матче РФПЛ восемь молодых и проиграл. Думаю, вы понимаете, что начнется, так? Необходим баланс между опытными и молодыми. Если молодой футболист доказывает, что он готов выходить в матчах премьер-лиги, он играет. Но порой это непросто, так как на высшем уровне в команде-чемпионе молодому игроку очень сложно регулярно появляться в составе.

Считаю, в этом направлении мистер Каррера делает многое. В этом году у нас играли Бакаев, Тимофеев, Самсонов. Сейчас постоянно с командой тренируется Рассказов. Еще один момент: если выпустить на поле неготового молодого игрока, возможно, ты сделаешь только хуже для него. Поэтому подводить к основе нужно постепенно, спокойно. Они играют в товарищеских матчах, играют по несколько минут в официальных и получают необходимый опыт и навыки, не испытывая при этом чрезмерного давления.

— Как часто вы общаетесь с тренерами академии, «Спартака-2» и молодежного состава?
— Довольно часто. Здорово, что на базе у нас тренируются три команды. Когда возможно, я хожу на тренировки «Спартака-2» и молодежки, общаюсь с тренерами. Вместе с Массимо мы смотрим некоторые матчи. В командах есть ребята, которые работают очень хорошо и движутся в правильном направлении.

— В России на детском и молодежном уровне тренеры стремятся выигрывать титулы. Бывший президент РФС Виталий Мутко говорил, что на этом уровне титулы — вещь второстепенная, важно научить детей играть.
— Это совершенно правильно. В «Ювентусе» мы просим ребят лишь о трех вещах перед выходом на поле: наслаждаться, совершенствоваться и выкладываться на сто процентов. Если они соблюдают три этих правила, то получат возможность и победить в матче.

Одно дело сказать в раздевалке: «Парни, сегодня мы должны победить». И совсем другое — сказать: «Парни, выходите и отдайте все силы, чтобы показать, чему научились на тренировках. Наслаждайтесь игрой и стремитесь совершенствоваться». Если они выйдут и сделают все это, то победят. Ну а если не победят, назавтра у нас будет тренировка, где мы начнем исправлять ошибки и учиться быть еще сильнее.

Думаю, такой подход правильный. Из нашей академии вышли Клаудио Маркизио, Себастьян Джовинко, Чиро Иммобиле, Паоло Де Челье. Сейчас в «Кальяри» играет Филиппо Романья, В «Сассуоло» — Поль Лирола и Франческо Кассата. Многие ребята дошли до профессионального футбола. Первое, что должен делать тренер молодежи — анализировать собственно игру футболиста, а не то, каких результатов он добился. Когда ты проиграл один-два-три матча в возрасте 10 лет, в этом нет ничего страшного. Ты ведь учишься.

— Маркизио — единственный воспитанник академии «Юве» в первой команде.
— Еще Мойзе Кен, который сейчас в аренде. Вы же знаете его, он стал первым футболистом, который родился в XXI веке, забивавшим в серии А. Третий вратарь «Ювентуса» Карло Пинсьольо является воспитанником академии. Фабрицио Калигара, уже выходивший на поле в матчах основы, занимался в академии с 13 лет.

Всегда много игроков, которые находятся, скажем так, около основной команды. Но уровень «Ювентуса» таков, что возможностей выпускать молодежь не очень много. Команда шесть лет подряд становилась чемпионом Италии, дважды за эти годы играла в финалах Лиги чемпионов... К примеру, если «Аталанта» — хороший сильный клуб — проиграет три-четыре игры, ничего страшного не случится. Представьте, что начнется, если так будет с «Юве». Седьмое место в чемпионате для «Аталанты» — успех и праздник, для «Ювентуса» — позор и провал. Конте пришел в команду как раз после двух подряд финишей на седьмом месте.

— То есть главным показателем работы академии является количество ее воспитанников в профессиональном футболе?
— Да. И вроде бы в премьер-лиге играет очень много воспитанников «Спартака». Это значит, что академия работает хорошо. Я новый человек в команде, но когда мы приезжаем в любой город, мне всегда говорят: «Этот парень наш воспитанник, и вот этот, и вон тот». То есть, академия «Спартака» очень хороша, раз множество ее воспитанников выступает на высоком уровне.

ТРАГЕДИЮ НА БАЗЕ «ЮВЕНТУСА» В 2006 ГОДУ ВСПОМИНАЮ КАЖДЫЙ ДЕНЬ

— Вы работали в «Ювентусе», когда случился кальчополи. Что чувствовали тогда?
— Помню 2006 год, когда после чемпионата мира началось все это, связанное с кальчополи. Но «Ювентус» — большой клуб с прекрасной организацией. И несмотря на все скандалы, работа продолжалась по намеченным планам. Особенно в молодежном департаменте. Мы работали в верном направлении и делали все, чтобы вновь стать чемпионами. Порой случаются проблемы, все идет не так, но нельзя останавливаться.

— Почти сразу после кальчополи на базе «Ювентуса» произошла трагедия — погибли два молодых игрока Алессио Феррамоска и Риккардо Нери.
— Это было ужасно. Я знал этих парней, тренировал их за два года до случившегося. Думаю, это был самый тяжелый период для меня за время работы в «Ювентусе». В нашу академию, как и в «Спартаке», съезжаются молодые ребята со всей страны. Ты живешь с ними в одном отеле, общаешься, становишься им братом или даже отцом. Я хорошо знал и Алессио, и Риккардо, был знаком с их семьями.

До сих пор постояно вспоминаю о случившемся... У меня двое сыновей, и я даже не могу представить, как буду себя вести, если с ними случится что-то плохое. «Ювентус» сделал очень многое для семей ребят — помог им. Также был организован турнир памяти Феррамоски и Нери. Уверен, никто в клубе — ни тренеры, ни игроки, ни персонал — никогда не забудут случившегося.

— Что помогло вам справиться с негативом в тот момент?
— Думаю, в такой сложный период лучшая вещь — сконцентрироваться на работе. Все в академии продолжали работать еще упорнее, в том числе ради погибших ребят. К тому же, время лечит. Ты работаешь, молишься, учишься воспринимать все немного иначе. Жизнь — это и хорошие вещи, и плохие. Нужно стараться выправлять баланс, когда случается что-то плохое.

- Работая в «Ювентусе», вы следили за игроками из России?
— Нет. Пригласить футболиста из России очень непросто, поскольку они не являются гражданами Евросоюза. В Италии сквозной лимит на неграждан ЕС, так что, пригласив в академию молодого футболиста из России или Бразилии, к примеру, ты уже не сможешь купить Гонсало Игуаина или Пауло Дибалу для первой команды. Мы концентрировались на игроках, имеющих гражданство Евросоюза.

ЛУЧШИЙ ПРОЕКТ В МОЕЙ ЖИЗНИ — ШКОЛА ДЛЯ ДЕТЕЙ-ИНВАЛИДОВ

— Знаю, что вы являетесь основателем проекта Insuperabili Onlus. Расскажите о нем.
— В 2009 году мы с моим другом Давиде Леонарди и футболистом «Ювентуса» Джорджо Кьеллини открыли футбольную школу для детей-инвалидов — детей с физическими и умственным проблемами развития. Это была первая подобная школа в Италии.

Вначале мы хотели просто помочь детям с синдромом Дауна. У сестры моей жены — Мики — синдром Дауна. Я очень люблю ее, а Мики все время просила меня сделать что-то для таких как она. Поговорив с Леонарди и Кьеллини, мы начали пытаться что-то предпринять.

Но успех был огромным. Сейчас у нас уже 12 академий по всей стране. И теперь там занимаются не только дети с синдромом Дауна. Если честно, это лучший проект в моей жизни, потому что я получаю от этой работы огромное удовольствие. Для детей там все бесплатно. Мы получаем деньги, продавая на аукционах различные сувениры от футболистов, разыгрываем ужины с игроками Серии A и так далее.

Нам помогает огромное количество игроков: Джиджи Буффон, Андреа Бардзальи, Франческо Тотти, Мауро Икарди, Антонио Кандрева. Ивелин Попов подарил нам футболку сборной Болгарии. Игроков множество — я боюсь, если стану перечислять, забуду кого-то. Папу Гомес с его веселым танцем теперь стал нашим послом, как и Кьеллини. И я хочу поблагодарить каждого, поскольку все они оказывают неоценимую помощь.

— Вы говорили, что очень важно понимать игроков. Учите русский язык?
— Да. Для меня это очень важно. Поэтому и начал брать уроки. Я приехал из Италии в Россию, встретил здесь много замечательных людей. Это возможность каждый день узнавать что-то новое. Также это проявление уважения к клубу и стране, которые дали мне возможность работать здесь. Это уважение к русским игрокам, которые отлично ко мне относятся и помогают в работе.

Настоящее удовольствие, когда выдается две-три минутки, чтобы поговорить по-русски с футболистами. С Глушаковым, Ребровым, Самедовым, Джикией, Комбаровым. Они классные. Постоянно открываю для себя их человеческие качества. Я здесь, чтобы помогать им побеждать, каждый день становясь сильнее.

— Сколько уроков русского у вас в неделю?
— Два. Точнее, два — это когда получается их оба посещать. Но когда у нас игры каждые три дня, то, к сожалению, пропускаю занятия. Мне приходится ездить на «Белорусскую» к преподавателю.

— А в чем проблема, чтобы преподаватель ездил к вам?
— Нет-нет! Чтобы доехать до «Белорусской» из Тарасовки, мне нужно поехать на электричке, а потом — на метро. И так я тоже учу русский. Читаю названия станций на кириллице, прислушиваюсь к объявлениям в транспорте. Это тоже помогает.

— И ни разу не было проблем?
— Еще как! Когда я в первый раз поехал, не мог сообразить, где нахожусь, и два раза прокатился по кольцевой линии, прежде чем понял, когда мне выходить. Вообще, такие экстремальные условия — это хорошая школа. Ты либо выживешь, либо заблудишься. Если в метро названия продублированы на латинице, то на улице в городе без знания русского непонятно ничего.

— В России вы по-прежнему живете на базе в Тарасовке?
— Да, я живу на базе. Живу один, поскольку мои дети ходят в школу в Турине. Тьяго девять лет, и он уже занимается в академии «Юве», капитан своей команды, а Лео — семь. Но первая причина — это учеба, конечно. Непросто жить вдалеке от семьи. Но у нас на базе обстановка очень семейная, поверьте. К тому же, я могу работать там не только на поле, но и в кабинете. Для этого в Тарасовке все условия. Если удается, я езжу в Италию. Но в этом году, надеюсь, уже моя семья приедет погостить в Москву — здесь есть, на что посмотреть.

— Часто гуляете в столице?
— Не так часто, но иногда получается. Гуляем с Джорджо или Джанлукой по Красной площади. Я был в мавзолее, в Большом театре.

— Что бы вы отметили в России — в русских людях — после полугода жизни здесь?
— Для меня наиболее важна одна вещь, которую я перенял у российских игроков. Они по-особенному относятся к форме, которую надевают. Чувствуют себя частью клуба, частью его истории. Этому итальянские футболисты могли бы научиться у русских.

Наши парни всегда бьются за «Спартак», выкладываются на сто процентов. Да и вообще русские все делают на сто процентов. Приведу пример: Глушаков, Комбаров, Кутепов, Самедов — вообще, это можно сказать обо всех, но я говорю об этих четырех — всегда тренируются. Они играют 16 матчей без замен, но вообще не делают пауз.

Они всегда тренируются, всегда на поле. В Италии футболист может пропустить тренировку, если в день их две. Здесь же другая культура. Для меня в этом секрет успехов «Спартака». Очень важно и то, что своим примером эти парни заставляют и других работать больше. Воспитывая своих детей, я тоже хочу, чтобы они во всем отдавалисть на сто процентов: в семье, учебе, дружбе, футболе и так далее.

— У вас много татуировок. Расскажите о них.
— На правом плече у меня имена детей — Тьяго и Лео. На предплечье — лев и надпись «старый лев». Лев является моим любимым животным, а «старый лев» — vecchio leone на итальянском — это мое прозвище среди друзей. На левом плече японские иероглифы, означающие «эмоции» и «магия». Эмоции, на мой взгляд, очень важны в жизни, а магия — футбол и есть магия. Ты никогда не знаешь, что случится в конкретной игре. Эмоции, конечно, тоже. Когда выходишь на переполненную «Открытие Арену», ощущаешь эту атмосферу, слышишь гимн Лиги чемпионов... Тут и магия, и эмоции, и все, что угодно.

— Еще у вас очень необычное кольцо на правой руке. С какими-то надписями...
— Это подарок жены. Она вся моя жизнь, и я постоянно говорю ей об этом. На позапрошлое Рождество она подарила мне это кольцо, на котором написано «Всегда верь, что чудо случится». Я начал каждый день читать эти слова. Если честно, продолжаю это делать и сейчас. И через три месяца мистер Каррера позвал меня в «Спартак». Кольцо теперь всегда будет напоминать мне об этом. Магия!

[NAP]

«Тарасовский борщ не нравится, он слишком сладкий». Девушка, которая изменила меню «Спартака»
https://sport24.ru/news/football/2018-02-08...=sport-category
Нутриционист «Спартака» Сара Фабрис в эксклюзивном интервью Sport24 рассказала, в чем главная проблема русской кухни, а также дала несколько советов игрокам и болельщикам красно-белых.

скрытый текст

УБРАЛА ИЗ МЕНЮ «СПАРТАКА» МАЙОНЕЗ

— С вашим приходом в «Спартак» появились слухи, что теперь футболисты едят одну зелень, а потом бегут в Макдоналдс за бургерами. Какой была первая реакция игроков на ваше появление?
— Первая реакция была хорошей, на мой взгляд, по крайней мере. Игроки спрашивали, что им нужно есть, как есть. Я поменяла меню и чувствовала, что они были не вполне счастливы. Но, по правде говоря, не очень понимаю, почему.

Изменения были не столь кардинальными. Мы убрали майонез и сметану из меню, изменили частоту появления на столе различных блюд. Порой кто-то приходил и говорил, что не хочет ничего есть. Но у нас на столе всегда есть выбор. Это может быть индейка, красное мясо и лосось в один день; кролик, курица и дорада в другой... Выбор есть всегда. Сейчас такие ситуации уже редкость, но, думаю, они обусловлены скорее настроением, а не реальным отсутствием выбора.

— Что вы делаете в подобных ситуациях?
— Спрашиваю: «Окей, тебе ничего не нравится, скажи, что ты любишь, что хочешь есть?» То есть, прошу объяснить, в чем именно дело. Порой кому-то не нравится вкус, можно изменить блюдо так, что человек получит все необходимые питательные вещества и не будет испытывать проблем со вкусом. Приведу пример: у нас есть протеиновые добавки, так вот никто не любит их в чистом виде, но когда мы добавляем их в клубничный шейк, все пьют его, и всем нравится.

— Что является критерием оценки работы нутрициониста? Расскажите на примере вашей работы в «Спартаке».
— Моя задача — найти компромисс между тем, что люди хотят и тем, что должны есть. Разумеется, больше в сторону того, что должны. Но порой это несложно: мы убрали из меню в «Спартаке» майонез. Я считаю, это нездоровая пища. Но мы делаем соусы из авокадо или соевого молока. Вкус их практически не отличается от майонеза, но это гораздо более полезные продукты. Футболисты довольны тем, что они едят, а я — тем, что довольны они.

— Что было самым ужасным в рационе игроков команды до вашего прихода?
— Главной проблемой были соусы. Не только майонез, о котором я уже говорила, а вообще способ приготовления пищи. К примеру, мясо с помидорами — это может быть хорошо, а может быть и плохо. Все зависит от того, как оно приготовлено, как много масла вы используете при приготовлении. Или томатный соус для пасты — в нем также очень много масла. Так привыкли готовить еду и в России, и в Италии. В любом ресторане вы получите примерно одно и то же.

Но мы готовим для спортсменов — для людей, которые будут бегать, играть, испытывать нагрузки. Их пищеварительная система работает несколько иначе. Одно дело налить масла на сковородку, а потом пожарить в нем мясо, и другое — пожарить мясо, а масло полить сверху. Второй вариант более предпочителен. Так переварить пищу будет легче.

— А в чем разница?
— Нагрев масла меняет его структуру. Кроме того, при этом выделяются токсичные субстанции. Вот почему картошка фри и все в этом духе — канцерогенная пища. Потребляя ее, вы получаете раздражитель для организма. Способ приготовления не влияет на калорийность — калории те же самые. Но сильно меняется воздействие на пищеварительную систему и организм в целом.

— Как сильно вы изменили меню команды, когда пришли работать в «Спартак»?
— Полностью. Шучу, конечно, но изменилось многое. Мы уже говорили о способе приготовления пищи, о соусах. Также я заметила, что в России очень часто едят красное мясо. Но частое его употребление ведет к накоплению концерогенов в организме, а также может вызывать воспалительные процессы. Разумеется, мы не исключили красное мясо у из меню, но стали готовить его не чаще двух-трех раз в неделю. Обычно у ребят в каждый прием пищи есть выбор: красное мясо, белое мясо, курица, рыба...

В России очень часто едят яйца. Это хороший продукт, но лучше не есть их утром, поскольку на переваривание яиц нужно три-четыре часа. После такого завтрака не пойдешь сразу на тренировку. Также отмечу, что яйца всмятку легче перевариваются, чем сваренные вкрутую. Кому-то нужно получать меньше жиров с пищей, и мы составляем баланс белков, жиров и углеводов. Вообще, жирную пищу мы не готовим, но используем орехи, а в них большое содержание жиров. Кроме того, у всех игроков организмы разные, и, даже принимая одну и ту же пищу, они съедают разное ее количество.

— Сколько калорий должен получать в день каждый футболист «Спартака»?
— Это зависит от того, о ком именно речь. Нельзя сравнивать потребность в энергии, к примеру, Джано Ананидзе и Зе Луиша. Но в среднем выходит 3000-3500 ккал. В дни, когда у команды две тренировки, этот показатель может достигать 4000 ккал.

— Есть ли у кого-то из спартаковцев склонность к лишнему весу? Болельщики троллят по этому поводу Фернандо.
— Это конфиденциальная информация. Фернандо в порядке, он молодец.

— Как много вариантов программ питания для команды вы составляете?
— Много. Они зависят и от игроков, и от конкретной ситуации. В отпуске у них одни рекомендации по питанию, во время тренировочного процесса меню меняется, как я уже говорила, в зависимости от количества тренировок. В дни игр нужно больше углеводов — и снова меню изменяется. Кому-то нужно немного сбросить вес, кому-то — набрать мышечную массу... Для всего свои программы.

— То есть к каждому подход индивидуальный?
— Именно так. Когда я только пришла в «Спартак», поговорила с каждым из футболистов. Спрашивала их, что они обычно едят, что им больше всего нравится и так далее. Кому-то пришлось изменять рацион или систему питания, а у кого-то все было в порядке: вес, питание, мышечная масса и так далее...

— У кого, например?
— Ох. Прошел уже год, я не помню всех. Одним из таких ребят был Артем Ребров. Не буду больше называть фамилий, а то могу ошибиться.

ПОЗНАКОМИЛАСЬ С КАРРЕРОЙ БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ В «УДИНЕЗЕ»

— Как правильно называется ваша профессия? Массимо Каррера обиделся, когда вас назвали диетологом.
— Я нутриционист. По-итальянски это называется dietista — диетолог-нутриционист. Училась в университете. Это не профессия врача, нутриционист несколько различается с врачом-диетологом. Я составляю меню, назначаю или убираю различные добавки, провожу биоимпедансометрию. Благодаря этому мы можем составлять диеты для отдельных людей. Это не связано с химией, не лекарства. Это то, что человек может получить из пищи.

— Как вы пришли к этому? Вряд ли в детстве вы мечтали стать нутриционистом.
— Много лет я занималась плаванием. Уже тогда начала задумываться о правильном питании и различных биодобавках. К тому же, возможно, женщины в принципе уделают питанию больше внимания, чем мужчины.

— Насколько успешной была ваша карьера в плавании?
— Достаточно успешной. Я регулярно занимала призовые места в национальных соревнованиях. Но почти всегда была третьей. Несколько раз участвовала в международных стартах. Но в сборную Италии берут только лучших, я же, повторюсь, занимала третьи места.

— Никто в Италии не плавает лучше Федерики Пеллегрини?
— Это правда. Кстати, я соревновалась вместе с ней — мы почти одного возраста. Но Федерика плавала свободным стилем, а я — комплексным.

— В итоге с плаванием пришлось закончить?
— Пришлось, поскольку я поступила в университет в другом городе. Сейчас плаваю только для удовольствия. На сборах в Дубае сделать этого не удалось — бассейн слишком маленький, а в Персидском заливе вода очень холодная.

— Где вы учились?
— В университете Падуи.

— На выпускных экзаменах вы набрали 110 баллов. Насколько это высокий результат?
— Это максимум. Еще во время учебы я решила пойти именно в спортивную индустрию. Ведь я сама много лет занималась спортом, так что выбор был очевиден. После заключительных тестов в университете я выбрала профессора, который работал в спортивной сфере.

В первый год занималась в отрасли, производящей различные добавки для спортсменов. Работала в аптеке — рекомендовала добавки, посещала людей, желающих улучшить свое питание. Потом открыла офис, начав работать с баскетбольной командой «Беннеттон» и некоторыми другими маленькими командами. Также помогала пловцам и триатлонистам. Через некоторое время совмещала частную практику с работой в приватной больнице, куда однажды на медосмотр приехали игроки «Удинезе». Им нужен был нутриционист. Я отправила резюме — и меня взяли на работу в клуб.

— Работа в футбольной команде сильно отличается от любой другой?
— Нет. Но эта работа отличается от работы с представителями индивидуальных видов спорта. В плавании, к примеру, есть ты, твой организм и твое время. В футбольной же команде огромное количество людей. Они питаются вместе, но у каждого из них свои потребности. Порой нужно искать какое-то компромиссное решение, а иногда необходимо, чтобы разные люди питались по-разному. Но эта работа очень интересная.

— Где еще вы работали по своей специальности?
— Работала в Италии: в своем городе Спилемберго и в Удине. У меня несколько офисов, поскольку, если иметь один, невозможно получить достаточное количество клиентов. Совмещала с работой в больнице, там занимались патологиями. Но теперь эту практику прекратила, поскольку не хватает времени. Изматывающая работа. Когда видишь детей 1-2 лет с врожденными патологиями, это очень тяжело с моральной точки зрения. При этом невозможно представить себе радость, которую испытываешь, если получается помочь им.

— Как вы познакомились с Массимо Каррерой и оказались в «Спартаке»?
— Знакомство состоялось благодаря моим прежним коллегам из медицинского департамента «Удинезе». Сейчас они работают в «Ювентусе». Когда Массимо спросил в «Юве», кого бы ему могли порекомендовать в качестве нутрициониста для команды, назвали мое имя. Я отправила резюме, прошла собеседование, и все закрутилось...

— Сложно было решиться на работу в России?
— Для меня — нет. Во-первых, здесь уже работали Массимо, Джанлука Риомми, а вместе со мной в команду пришел шеф-повар Вальтер Дри, так что, было, с кем поговорить на родном языке. Во-вторых, российский персонал «Спартака» отнесся ко мне с большой теплотой и сделал все, чтобы я почувствовала себя как дома, несмотря на языковой барьер.

САМАЯ УЖАСНАЯ ЕДА В РОССИИ — ГРЕНКИ С ЧЕСНОКОМ

— Меняется ли вообще рацион человека с течением времени?
— Конечно. Раньше люди больше двигались, больше занимались физическим трудом. Сейчас мы все время сидим. Даже если речь о футболистах — ребята много тренируются, двигаются, но это всего час-два, а по окончании тренировки они снова садятся за компьютер или за телефон.

В Италии, как я уже говорила, многие виды традиционных блюд являются очень тяжелой пищей. И если раньше люди ели их регулярно, то теперь стали гораздо меньше. Наша жизнь меняется — нужно менять и традиции. Не забывать, а изменять.

— В России очень любят гречку, причем она считается диетическим продуктом.
— На самом деле, это не так. Она столь же калорийна как рис или любая другая культура. В Италии гречка тоже входит в моду на волне отказа от глютеносодержащей пищи. В гречке его нет, так что на Апеннинах вы легко можете встретить ее в ресторане или домашнем хозяйстве. Но, повторюсь, в ней столько же калорий, как в пасте или рисе. Разве что в гречке много клетчатки.

— Массимо Каррера сказал, что ему нравится борщ и сырники. Вам тарасовский борщ по вкусу?
— Если честно, не очень. Он слишком сладкий, как мне кажется. Мы чуть-чуть изменили его рецепт: стали готовить с меньшим количеством масла, с более качественным мясом, а вместо сметаны добавляем в тарелки соус из обезжиренного йогурта. Сырники мне нравятся тоже. Но мы не жарим их, а готовим в духовке.

— А пельмени вы не пробовали?
— Пельмени — что это?

— Это что-то вроде маленьких пирожков с мясом. В России их едят вареными и жареными.
— В Италии есть что-то похожее — тортеллини. Но мы только варим их... Вообще, в нашей кухне тоже много не слишком полезных продуктов. Я живу во Фриули-Венеции-Джулии, там есть очень попуярное региональное блюдо — фрико. Это запеканка из картошки, лука, сыра ну и так далее. Очень тяжелая, хотя и очень вкусная пища. Конечно, есть ее каждый день не будешь. Разве что когда приедешь в гости к бабушке.

— Что бы вы назвали самой вредной едой, увиденной в России?
— На стадионе я постянно вижу одну штуку. Это хлеб — ну, я так думаю, по крайней мере — обжаренный в масле с чесноком.

— Это гренки. В России очень популярны как закуска к пиву.
— Ужас! Это невозможно есть... Они просто рушат весь баланс питания. Они же пропитаны маслом!

— Вряд ли в нашей стране многие с вами согласятся.
— Я понимаю. Но это также один из пунктов, который я кардинально изменила в меню. Лук и чеснок очень тяжело перевариваются, а вы часто используете их в супах и другой пище. У нас они есть на столе, но в свежем виде в отдельных тарелках. Если кто-то хочет добавить себе в блюдо, он это делает.

АЛКОГОЛЬ ВО ВРЕМЯ СЕЗОНА СПОРТСМЕНАМ ПРОТИВОПОКАЗАН

— Вы следите за соцсетями игроков? Они часто выкладывают туда еду.
— Если честно, не так часто сижу в соцсетях. А там общаюсь в основном с друзьями из Италии — не на всех футболистов «Спартака» подписана.

— Луис Адриано выкладывал фото вечеринок и пива. Массимо Каррера заявил, что это не проблема для него. А для вас?
— Конечно, это не очень хорошо. Ни для кого — не только для футболистов. Но все мы люди и в отпуске можем позволить себе расслабиться. Если ты выпил раз за 365 дней, конечно, это не проблема. Если ты повторяешь это день за днем — это уже плохо. Главная проблема употребления алкоголя — это не его калорийность или что-то подобное, хотя, и калорийность тоже. Проблема — обезвоживание организма. Алкоголь выводит воду из мышц, и если ты выпил перед тренировкой, твои мышцы просто не будут готовы к нагрузкам. Поэтому во время сезона алкоголь пить не стоит. К примеру, если два-три бокала вина могут быть нормальным количеством для обычного человека, то для спортсмена это недопустимо.

— В России считается, что выпить одну-две бутылки пива после матча — нормально. Как считаете вы?
— В Италии это тоже распространенное мнение. После игры футболистам нужны углеводы, и пиво восполняет потребность в них — это так. Но проблема та же — алкоголь и обезвоживание.

— В раздевалках после матчей обычно можно увидеть пиццу, пасту, бананы, пирожки или пирожные. Что есть в раздевалке «Спартака»?
— Паста, пирожные без крема, бананы, рис... Иногда у нас есть фокачча — итальянская пшеничная лепешка, пиццу не заказываем. Она сложна для переваривания. К тому же, качество пиццы сильно зависит от качества муки и дрожжей. У нас работает итальянский шеф Вальтер, который помогает Славе в составлении рецептов и меню.

— А как выстроена ваша коммуникация с поварами?
— Есть стандарт меню, в который я внесла коррективы год назад. Наши повара имеют возможность выбора — что именно готовить в конкретный день. Если написано «паста с рыбой», то на свое усмотрение они готовят ее с дорадой, кальмарами, креветками или чем-то еще. Я задаю общее направление, ребята определяют детали, скажем так.

— Есть в «Спартаке» сладкоежки?
— Думаю, все любят сладости. Особенно, если убрать их из меню.

— А вы убрали?
— Да, практически. Только после обеда есть немного. Вообще, сладости не нужны человеку для сбаласированного питания. Мы любим сладости — но это лишь психологический эффект. Ничего полезного в них нет.

— А как же глюкоза и фруктоза?
— Их можно найти во фруктах, сухофруктах, пасте, хлебе и так далее. К примеру, если у игроков в день две тренировки, им нужно больше сахаров, поэтому они могут съесть какие-то пирожки на обед. Но это будет не условный чизкейк, а яблочный пирог. Что-то более легкое. Но игрокам нравится.

Что касается сладкого, тут дело еще в привыкании. Если человек ест сладкое, ему нужно все больше и больше. Если же долго не есть сладкого, то, попробовав потом какой-то десерт, он покажется вам чересчур сладким. Это как с острой пищей: если долго есть ее, то со временем остроту чувствовать перестаешь. Вкус зависит от того, как часто и что ты ешь, и его можно менять.

ДИВАННЫМ БОЛЕЛЬЩИКАМ ЛУЧШЕ ВООБЩЕ НЕ ЕСТЬ

— Как много времени в год вы проводите в России?
— Примерно поровну в России и Италии. Все зависит от количества игр, тренировок. Порой за месяц я провожу в России неделю, а порой — две или более.

— Когда вы в России, живете в Тарасовке?
— Да, живу на базе команды. Не так далеко от Москвы, так что я порой езжу в город.

— Как добираетесь до Москвы?
— На электричке. Здесь большие пробки — можно пять часов добираться до места, если возьмешь такси в неудачное время.

— Аттила Мальфатти рассказал, как в первый день в Москве потерялся в метро и дважды проехал по кольцевой линии, прежде, чем понял, где выйти.
— Ну, в метро таких проблем у меня не было, но вот электрички... В Италии на пригородных поездах написаны все остановки. У вас же — нет. Однажды я пять раз меняла поезд, прежде, чем нашла, какой останавливается в Тарасовке. Просто заходила в каждый следующий и спрашивала, едет ли он до нужной станции. Ничего нигде не написано...

— Могли бы представить себе переезд в Россию на постоянную работу?
— Никогда не говори «никогда». Сейчас моя работа такова, что мое постоянное присутствие здесь не требуется. Если изменится наша стратегия, что ж, почему бы и нет. Только в России очень холодно.

— Ваше семья не скучает, когда вы подолгу остаетесь в России?
— Ну, я не замужем, и моя семья — это мама, папа и другие родственники. Конечно, скучают. Но стараюсь почаще навещать их, когда живу в Италии.

— Какие сувениры возите им отсюда?
— Водку. Ну, в первый раз была водка. Еще привозила малюсенькую баночку черной икры — я же из России приехала. Покупала и матрешки, и красную игру. Вообще, обычно просто смотрю по сторонам, когда бываю в Москве, и покупаю то, что нравится.

— Что вы сами обычно едите, живя в России и в Италии?
— Когда я в России, ем то же самое, что и футболисты. Дома в принципе ем все, что полезно. Проблема в том, что в офисе не особенно перекусишь, а готовить с утра я не люблю. Иногда беру что-то с собой, иногда иду в кафе перекусить. Стараюсь три раза в неделю есть рыбу, но поменьше — красное мясо.

— А что больше всего вам нравится?
— Многое. В основном — рыба и морепродукты. Люблю блюда из сырой рыбы, креветки ну и все в таком духе... Также часто ем салаты. Иногда — очень редко — что-то с большим количеством жиров. Салями, например.

— Каковы главные принципы здорового питания?
— Принцип всегда один и тот же, разниться будут лишь порции. Нужно с каждым приемом пищи получать белки, углеводы и клетчатку. Стараться не есть мясо и рыбу или мясо и сыр вместе — это сложно для пищеварения. Ну и не переедать.

— Сложно готовить в России правильную пищу, учитывая продуктовые контрсанкции?
— Нет. В России можно найти все, что нужно. Ну, почти все. К примеру, здесь нет «Грана Падано», но мы заменяем его на другой сыр. Вообще, наверное, сыр — главная наша проблема из-за санкций. Но ничего, справляемся. К тому же, мы не так часто используем сыр в приготовлении блюд.

— Что нужно есть активным болельщикам «Спартака», поддерживающим команду на выездах, и тем, кто смотрит матчи дома по ТВ с кружкой пива?
— Тем, кто сидит на диване, лучше вообще не есть. А пива выпить ради что ради удовольствия. Конечно, рацион тех, кто ведет сидячий образ жизни и тех, кто больше двигается, разный. Если ты тратишь много энергии, тебе нужны углеводы.

Количество необходимых белков для тех, кто двигается мало — плюс-минус один грамм на килограмм веса. Для спортсменов — 1,7-2 грамма на килограмм веса. Углеводы же должны различаться гораздо сильнее. Если вы ведете активный образ жизни — можно съесть 200 граммов пасты, и нет проблем. Если же сидите на диване, вам нужно раза в три меньше углеводов.

— Болельщики интересуются: как перестать нервничать и постоянно выпивать, глядя матчи «Спартака»?
— Думаю, это невозможно. Нужно менять образ жизни. Как я говорила, одна стопка водки или бокал пива — это не страшно. Если больше — уже проблема. Если вы налегаете на еду, переживая за «Спартак», то после матча вам необходимо выйти и подвигаться.

— Напоследок дайте совет тем, кто хочет сбросить вес.
— Бегайте.

[Фан с детства]

«Спартак» уволил диетолога и шеф-повара

«Спартак» уволил диетолога-нутрициониста Сару Фабрис и шеф-повара Вальтера Дри, которые были приглашены в команду в феврале 2017 года по рекомендации главного тренера Массимо Карреры. Эту информацию Sport24.ru подтвердил источник в московском клубе.
Сара – диетолог-нутриционист (или специалист по спортивному питанию) с университетской степенью в области диетологии. Вальтер — шеф-повар, специализирующийся на спортивном и вегетарианском меню. Оба в разное время трудились в клубе Серии А «Удинезе».
На официальном сайте «Спартака» при представлении новичков отмечалось: «В задачи новых сотрудников входят помощь персоналу, и прежде всего нашим поварам, в составлении сбалансированного рациона питания игроков. Кроме того, они делятся секретами технологии приготовления отдельных блюд и ведут индивидуальную работу с футболистами в сотрудничестве с российским Институтом питания».
На прошлой неделе нутриционист «Спартака» Сара Фабрис в эксклюзивном интервью Sport24 рассказала, в чем главная проблема русской кухни, а также дала несколько советов игрокам и болельщикам красно-белых.

http://fratria.ru/news/fcsm-i/2018/02/16/s...oga_shefpovara/

[Колхозный панк]

«Спартак» уволил диетолога и шеф-повара

«Спартак» уволил диетолога-нутрициониста Сару Фабрис и шеф-повара Вальтера Дри, которые были приглашены в команду в феврале 2017 года по рекомендации главного тренера Массимо Карреры. Эту информацию Sport24.ru подтвердил источник в московском клубе.
Сара – диетолог-нутриционист (или специалист по спортивному питанию) с университетской степенью в области диетологии. Вальтер — шеф-повар, специализирующийся на спортивном и вегетарианском меню. Оба в разное время трудились в клубе Серии А «Удинезе».
На официальном сайте «Спартака» при представлении новичков отмечалось: «В задачи новых сотрудников входят помощь персоналу, и прежде всего нашим поварам, в составлении сбалансированного рациона питания игроков. Кроме того, они делятся секретами технологии приготовления отдельных блюд и ведут индивидуальную работу с футболистами в сотрудничестве с российским Институтом питания».
На прошлой неделе нутриционист «Спартака» Сара Фабрис в эксклюзивном интервью Sport24 рассказала, в чем главная проблема русской кухни, а также дала несколько советов игрокам и болельщикам красно-белых.

http://fratria.ru/news/fcsm-i/2018/02/16/s...oga_shefpovara/

И что это за хуйня такая? Люди приехали, побросали все дела, а их нахуй с пляжа. Тем более претензий к их работе вроде нет.

[Del Piero]

«Спартак» уволил диетолога и шеф-повара

«Спартак» уволил диетолога-нутрициониста Сару Фабрис и шеф-повара Вальтера Дри, которые были приглашены в команду в феврале 2017 года по рекомендации главного тренера Массимо Карреры. Эту информацию Sport24.ru подтвердил источник в московском клубе.
Сара – диетолог-нутриционист (или специалист по спортивному питанию) с университетской степенью в области диетологии. Вальтер — шеф-повар, специализирующийся на спортивном и вегетарианском меню. Оба в разное время трудились в клубе Серии А «Удинезе».
На официальном сайте «Спартака» при представлении новичков отмечалось: «В задачи новых сотрудников входят помощь персоналу, и прежде всего нашим поварам, в составлении сбалансированного рациона питания игроков. Кроме того, они делятся секретами технологии приготовления отдельных блюд и ведут индивидуальную работу с футболистами в сотрудничестве с российским Институтом питания».
На прошлой неделе нутриционист «Спартака» Сара Фабрис в эксклюзивном интервью Sport24 рассказала, в чем главная проблема русской кухни, а также дала несколько советов игрокам и болельщикам красно-белых.

http://fratria.ru/news/fcsm-i/2018/02/16/s...oga_shefpovara/

И что это за хуйня такая? Люди приехали, побросали все дела, а их нахуй с пляжа. Тем более претензий к их работе вроде нет.

Хуйня это сайты, которые сделали данный вброс... По моему лажа это, а не новость...

[JoKeR]

«Спартак» уволил диетолога и шеф-повара

«Спартак» уволил диетолога-нутрициониста Сару Фабрис и шеф-повара Вальтера Дри, которые были приглашены в команду в феврале 2017 года по рекомендации главного тренера Массимо Карреры. Эту информацию Sport24.ru подтвердил источник в московском клубе.
Сара – диетолог-нутриционист (или специалист по спортивному питанию) с университетской степенью в области диетологии. Вальтер — шеф-повар, специализирующийся на спортивном и вегетарианском меню. Оба в разное время трудились в клубе Серии А «Удинезе».
На официальном сайте «Спартака» при представлении новичков отмечалось: «В задачи новых сотрудников входят помощь персоналу, и прежде всего нашим поварам, в составлении сбалансированного рациона питания игроков. Кроме того, они делятся секретами технологии приготовления отдельных блюд и ведут индивидуальную работу с футболистами в сотрудничестве с российским Институтом питания».
На прошлой неделе нутриционист «Спартака» Сара Фабрис в эксклюзивном интервью Sport24 рассказала, в чем главная проблема русской кухни, а также дала несколько советов игрокам и болельщикам красно-белых.

http://fratria.ru/news/fcsm-i/2018/02/16/s...oga_shefpovara/

И что это за хуйня такая? Люди приехали, побросали все дела, а их нахуй с пляжа. Тем более претензий к их работе вроде нет.

Хуйня это сайты, которые сделали данный вброс... По моему лажа это, а не новость...

опять кто-то лодку раскачивает. такое ощущение что в клубе с попустительства ЛАФа завелись крысы...

[Колхозный панк]

Если уволили, то долго скрывать не смогут. А если нет, то слать нахуй этот sport24

[JoKeR]

а можно на сайт или телегу в суд подать?